— Ну, по идее, ты ей сказать «спасибо» должна.

В ответ Маша смерила меня уничижительным взглядом горящих серых глаз.

— Падай на заднее сиденье! — проговорила она, делая паузы после каждого слова. — И не читай мне лекции о том, кому я что должна, лады?

— Как скажешь, — усмехнулся я. — Ты главное успокойся. Уже всё позади.

— Из тебя выйдет отличный утешитель, — процедила, устраиваясь рядом, княжна. — Прирождённый психолог. Повезёт твоей жене. То есть, мне.

На блошином рынке Камнегорска (который назывался так именно потому, что торговали на нём исключительно животными, а не как обычно — всякой всячиной) мы провели больше часа. Не только потому что шушиков, которые на самом деле назывались длинным латинским словосочетанием, мало где продавали (только в трёх павильонах), но и потому что Маша подошла к выбору питомца чрезвычайно ответственно: не только тщательно изучила все родословные, но и медицинские сертификаты. В конце концов объявила, что очаровательная сучка (я начал понимать старого Псаря) с молочной львиной гривой, острыми доберманскими ушками, подвижным бархатистым носиком и похожим на клок сахарной розовой ваты телом именно то, что нужно. Стоила она двести сорок пять тысяч, но мне скинули пятёрку, поскольку княжну хорошо знали на рынке, где она появлялась, как выяснилось, довольно часто. Ну, и потом, как сказал продавец, для него честь услужить столь владетельным особам. Сам он был простолюдином с аккуратно стриженой рыжей густой шевелюрой, напоминавшей средневековый шлем.

Вместе с шушиком он вручил нам переноску, поддон, две миски (для еды и воды), недельный запас корма и ошейник с поводком. Так что подарок был, можно сказать, даже упакован.

— Ты собираешься прямо сейчас везти его тому старику? — осведомилась Маша, когда мы отъехали от рынка.

— Да, а что?

— Жаль. Я бы поиграла с этой крошкой, — она тяжело вздохнула. — Хоть денёк.

— Послушай, давай в благодарность за помощь я куплю тебе шушика, — предложил я. — Мы недалеко уехали.

— Нет, — решительно мотнула головой княжна. — Ни в коем случае. Даже не думай!

— Почему это? — удивился я.

— Во-первых, такие дорогие подарки девушка от парней принимать не должна. Слишком обязывает. Во-вторых, родители будут против. И заставят его вернуть. А это будет больно и позорно. В-третьих, я не хочу, чтобы мой будущий муж транжирил деньги, ясно?

— Слушай, — не выдержал я, — ты действительно решила выйти за меня или прикалываешься? Что-то я уже не пойму.

— Конечно, шучу, глупенький, — усмехнувшись, Маша похлопала меня по руке ладошкой. — Меня выдадут за какого-нибудь княжеского сынка. Надеюсь, он окажется не слишком уродлив. Так что не волнуйся. Если за тебя кого и просватают, то Аньку. Думаю, мне незачем ехать с тобой к старику. Не хочу видеть, как шушик достаётся кому-то другому. Так что завези меня домой, ладно? У меня полно уроков.

И мелкая язва отвернулась, уставившись в бронированное окошко.

Глава 46

Рудаев жил в многоквартирном доме. Ехать было недалеко: здание располагалось всего в двух кварталах от княжеского дворца. В подъезде сидела консьержка. Выслушав меня, позвонила в квартиру.

— Поднимайтесь, — кивнула она, переговорив со стариком. — Прокофий Васильевич ожидают.

Ишь, какой сервис. И по имени-отчеству его знает.

Псарь стоял на пороге, когда я вышел из лифта с переноской в руке.

— Добрый день, Прокофий Васильевич. Простите, что оторвал от дел и явился без предупреждения.

Старик бросил взгляд на переноску.

— На всякий случай предупреждаю сразу: я не ветеринар, — сказал он.

Псарь выглядел сурово: плечистый, подтянутый, чисто выбритый, с пронзительными голубыми глазами под кустистыми бровями. Зелёные волосы острижены в кружок. На запястьях — массивные стальные браслеты, пальцы украшены перстнями с черепами.

— Мне не нужен ветеринар, — серьёзно ответил я. — Мне нужен Псарь.

Старик приподнял брови.

— Мне восемьдесят три года, молодой человек. Я на пенсии.

— Знаю. Но я хочу предложить вам должность главного Псаря. Чтобы вы воспитали команду Псарей для моей своры. Уверен, на это вы ещё способны.

Прокофий Васильевич усмехнулся.

— У вас есть свора?

— Пока нет. Без вас заводить симуранов смысл отсутствует.

— Это верно. А позвольте спросить, кто вы такой?

— Николай Скуратов.

— Ах, вот оно что… — протянул старик. — Понятно.

— Только давайте обойдёмся без соболезнований.

— И не собирался. Значит, решили взяться за дело. И взяться круто. Одобряю. Но, Ваша Милость, я действительно очень стар. И уже привык к другому образу жизни.

— Что, совсем не скучаете по прошлому?

Псарь усмехнулся.

— Скучаю, врать не стану. Очень даже. Но и свои силы оцениваю объективно. Не хочу вас подвести.

Из квартиры донеслось нетерпеливое тявканье, и я решил, что пора вручить презент.

— В качестве аванса, если согласитесь, я принёс вам вот это.

Старик пожал плечами.

— У меня уже есть животное. Я мечтал о нём много лет. И, повторюсь, уже староват, чтобы заводить ещё одно. И потом…

— Кто у вас?

— Шушик. Кастор, тихо! Я сейчас буду, — крикнул старик, обернувшись. — Не может без меня и минуты.

Значит, мальчик. Отлично!

— Уверен, он будет счастлив, если у него появится подружка, — сказал я. — Как считаете?

Псарь прищурился. Опустил глаза на переноску.

— Их нельзя скрещивать, с кем попало. Они только со своим видом спариваются. Это ж не собаки.

— Значит, я угадал. Потому что в этой переноске как раз самка шушика. И документы на неё у меня с собой.

Старик недоверчиво ухмыльнулся. Затем нахмурился.

— Не шутите?

— И не думал.

Прокофий Васильевич посторонился.

— Что мы стоим на пороге? Простите мою невежливость, Ваша Милость. Прошу, будьте моим гостем.

Через два часа я вышел от старика, заручившись его обещанием завтра же перебраться в замок и заняться оборудованием псарни и набором команды.

Время близилось к ужину, однако ещё в школе Женя сообщила, что пришло время расплаты за её помощь, так что я заехал в ресторан перекусить, а затем отправился к её дому, чтобы забрать.

Девушка вырядилась в коктейльное платье цвета слоновой кости с золотой искрой — видимо, в дань уважения своему