Мужчина ты еще в самом соку, и сделаешь кспеешь, и вырастить и научить чему требуется.

Отчего-то слова собутыльника, только больше обозлили Волокова. Он рыкнул, плюнул прямо на пол и, не скидывая нижнее белье, как и простынь, что болталась на бедрах, рванул к бассейну и нырнул с разбега.

Объяснять, что девок он взял для статуса, поскольку как мужчина уже лет пять слаб, было стыдно. И еще, появилась тоска от понимания, что кровных наследников уже не будет, а претендентом окажется наглец племянник, что не одобрял выход рода из клана Иворовых. Этот ублюдок при каждом случае повторял о глупости и недалекости действующего главы рода, что подрывало позиции Волокова, а еще было обидным и недопустимым.

Хуже всего было то, что многие родственники поддерживали молокососа, и теперь, когда официальный наследник сгинул, вполне могут захотеть поменять главу рода, избавиться от него, Алексея Ионовича.

Вся эта ситуация больно била по самолюбию и вызывала страх, что любая новая ошибка станет последней для него.

Волоков вздохнул, сделал несколько нервных кругов по бассейну, но ни спокойствия, ни ожидаемого удовольствия не получил. Мужчина подтянулся и вылез из воды, раздраженно, словно мокрый кот, вздрагивая, отряхиваясь и тряся головой.

— Ну, чего сидите как гости на именинах? — злобно выплюнул он, — мы зачем здесь собрались? Чтобы водки попить и баб пощупать? Ну, уж нет. Я свой ход сделал, даже Ковальского к делу подключил. Теперь дело за вами. Найдите людей, что удавят суку в камере, а потом и Петьку уберут, но по-тихому. Слышали, что Воронцовский сказал? Он основную работу еще тогда сделал, а дальше мы должны сами поработать или заплатить ему как за ликвидацию полноценного главы клана, а иначе он палец о палец не ударит, да и доверять нам больше не будет.

Сидевшие за столом сообщники переглянулись недовольно — все же расценки у их "благодетеля" были немалые, но решить что-либо не успели. Дверь широко и резко отворилась и, в комнату ввалился вышеупомянутый Ян Станиславович Ковальский.

Вид у дознавателя был несколько ошалелый и злой настолько, что еще чуть и пар из ушей повалит. Мужчина молча, даже не здороваясь, подошел к столу, выхватил первую попавшуюся наполненную рюмку и глотнул обжигающую жидкость. Закусывать мужчина не стал, зато налил новую порцию водки, снова мгновенно выпил, уткнулся ненадолго носом в рукав, медленно вдыхая, и только потом обернулся к замершему в недоумении Волокову.

— Ты чего это, глиста белобрысая, не сказал мне, что барышня Иворова царской протеже является? — рявкнул он зло, — или подставить решил, гнида? Да я тебя…, да я всех вас в каземате сгною! Вы у меня враз за все ответите!

Ковальский обвел всю компанию, что замерла в шоке бешеным взглядом, небрежным движением скинул пристроенное на диванчике, чуть влажное полотенце и наконец, устроился за столом.

— Ну, и чья это идея была подставить меня, — уточнил, чуть сбавив тон, но так, что у сидевших рядом мужчин мурашки холодные по коже побежали.

Компания переглянулась растеряно и недоуменно, а потом вопросительно уставилась на Волокова. Тот дернул плечом, что не понимает о чем речь и подобрался ближе.

— Простите, Ян Станиславович, — несмело отозвался он, пристраиваясь рядом даже не став вытираться после купания, — но я… мы не совсем понимаем, о чем вы говорите. Никто никуда подставлять вас не собирался. Разве я не заплатил за честное расследование, чтобы убийцу моего сына и наследника отправили за решётку и наказали по закону? Я же не прошу вас оболгать невиновного. Мои люди что чудом остались живы четко указали, что напала на них и ограбила барышня Иворова. Я просто хочу наказать преступника и ничего больше.

Лицо Волокова было настолько демонстративно честным и правдивым, что знавший правду Ковальский скривил губы в злой, презрительной усмешке.

— Действительно? Вы уверены в своих словах, Алексей Ионович? — уточнил он, заводясь еще больше.

Волоков, который все еще не понимал, к чему ведет собеседник, смотрел напряженно непонимающе, но его недоумение грубо проигнорировали.

— А подскажите ка мне любезный, какого садового овоща, твой сын и твои люди делали ночью на дороге и отчего там фонит огненной магией так, словно банный день в преисподней настал? Ты действительно будешь утверждать, что твои ближники и наследник, спрятав магомобили в лесной чаще, ночью, прогуливались чинно и невинно, а ехавшая с бала дамочка в бальном платье, нашла их в лесу напала вероломно? Ты, Светлость, действительно меня за идиота держишь?

Волоков покраснел от злости и набычился.

— Какая разница, что ты там надумал себе? — зарычал он с ненавистью, — тебе немалые деньги заплатили, чтобы ты утопил в крови суку, вот и отрабатывай их, а остальное и вовсе не твоя забота. Я хочу, чтобы эта тварь сдохла в застенках, в мучениях, чтобы даже имени ее не осталось, а прах развеялся. Чтобы даже могилы не осталось.

Волоков даже задохнулся от ненависти, перечисляя кары и наказание для лишившей его будущего девки, а вот Ковальский неожиданно успокоился.

Сидя все там же, на диванчике, он, вновь, не спрашивая, налил себе рюмку до краев и выпил, не предлагая хозяевам застолья и не чокаясь, а потом закинул в рот кусок ветчины, жуя лениво.

— Да, уж, удивил, — протянул он спокойно, — это надо же, ненавидеть девчонку за то, что она смогла защититься и не дала ухлопать себя. Я, конечно, многое видел, но твой цинизм, Алексей Ионович, все затмевает.

Ковальский отставил так и гревшуюся в руке рюмку, оглядел притихших, жадно прислушивающихся, но не желающих встревать в конфликт собутыльников и усмехнулся жестко.

— В общем, так, — сказал он уже серьезно, — сегодня я был во дворце и меня поставили в известность, что за девкой Иворовой сам царь-батюшка лично стоит и присматривает. Против воли Государя я не пойду, мне моя жизнь, как и должность дороги — привык я к ним, а Николай Васильевич очень заинтересован, чтобы она была жива, здорова и весела.

Ковальский поднялся и лениво прошелся вдоль небольшого бассейна и обратно.

— В общем, думайте и помните, что если с барышней Иворовой, что случится, то приду я в первую очередь к вам и спрошу по всей строгости закона тоже с вашей компании, — усмехнулся зло и неприятно. — А вот деньги за «честное расследование» я пожалуй себе оставлю, в качестве компенсации так сказать, за то, что в неприятности меня втянуть пытались, да за выволочку, что я во дворце получил.

Ян Станиславович постоял еще минуту, оглядел замерших в неверии мужчин и, усмехнувшись, в той же тишине покинул помещение.

Некоторое