бывший род заблокировал все счета Мирослава и отобрал браслет удостоверяющий личность, что стало шоком для парня, но предполагавшая такой вариант развития Надежда отмахнулась небрежно.

Чтобы будущий муж не чувствовал себя нахлебником, она быстро пристроила его на мебельный завод в помощники управляющего.

— Поработаешь со знающим человеком, научишься дела вести, а там может еще какое производство откроем, вот и будешь при деле, — улыбнулась она на признательный взгляд парня.

Время летело с неуправляемой, почти космической скоростью. Уже к праздникам, на зимние каникулы, должны были вернуться Добрыня с Митькой и Олька. Мальчишек Морозовых она брать к себе побоялась, хотя подарки подготовила, и навестить планировала.

С развитием магазина, девушка взялась пополнять охрану поместья и предприятий. Тут кстати и помог ей Мирослав. Оказалось, что в бывшем роду он заведовал частично охраной, а потому знал нужных людей и главное, точно указал слабые места в организации охраны и даже выгнал пару нерадивых человек.

За то, что будущий муж сразу влился в коллектив и взял часть обязанностей на себя, Надежда была ему благодарна.

Единственное смущало, то, что маленькая компания сорванцов в лице спевшихся Анечки и Тимохи игнорировали парня полностью.

Нет, они не ругались и не враждовали и даже здоровались при встрече за столом, но ни дружелюбия ни участия друг к другу не принимали.

На расспросы о причинах такого поведения, Анечка только плечами пожала и сообщила простодушно, — Тима сказал, что это ненастоящий твой муж, — и пока девушка стояла в ступоре сбежала играть с Рексом и Аром.

Надежда попереживала еще немного, попыталась разгадать загадку, но поскольку Тимоха на вопросы отвечать отказался, то и пустила дело на самотек.

В принципе, то, что зла парень не несет, она и сама знала, а значит время все на свои места расставит.

50. Приглашение во дворец

Праздники прошли весело.

Приехавшие на каникулы дети были счастливы, веселы и главное здоровы. Они хвастались успехами в учебе, восхищались магазином и изменениями в усадьбе, нашли общий язык с Мирославом и даже позанимались с ним на шпагах и немного магией.

Сама же девушка за неимением свободного времени у нее и Петра Васильевича, занималась не часто. Наставник в редкие занятия ворчал, что девушке, будущей жене и матери, владение оружием не надобно, но все же учил ее.

К большому разочарованию Надежды, такими же редкими стали и занятия магией. Родственник часто зудел, чтобы она не ленилась и развивала родовые дары, а с производством и магазином другие справятся, но девушка хоть и обещала подумать, а контроль из рук старалась не упускать.

Несколько раз она пыталась заглянуть на теневую сторону, и даже на тропу встать, но тут ее притормозил призрачный Егор Ильич, внезапно вынырнувший из тени.

— Рано еще, — дохнул он холодом, преграждая путь, — пока сомневаешься, боишься и не можешь сконцентрироваться на конечной цели, на тропе делать нечего. Пропадешь.

Надежда вздохнула и с призраком согласилась. Немного напрягало, что призрачный родственник получил много воли и теперь мог появиться в любой момент в магазине или даже в ее спальне в особняке, но выгода от гонявшего воришек, предупреждавшего ее от ошибок призрака, все же перевешивала. Так и получилось, что дальше, чем заглянуть по ту сторону тени и номинального формирования этой теневой тропы, под присмотром Егора Ильича, Надежда так пока и не зашла.

с Мирославом все складывалось замечательно. После его переезда в особняк Иворовых видеться молодые люди стали чаще и что особенно приятно, уединяться. Дальше поцелуев дело, конечно не заходило, но и это Надежде нравилось.

Особенно им полюбились вечера в библиотеке, когда обсуждались дела и планы на будущее.

О помолвке объявление дали в Московском вестнике на следующий день после выхода Мирослава из рода Острожских. Несколько дней было спокойно, а потом особняк завалили приглашениями на званые вечера и ужины.

Надежда вздыхала, и поскольку вливаться в светскую жизнь была не готова, визитные карточки откладывала в сторону, а вежливые отказы поручила писать Лилии и Любаше Вольской, полностью взявшей на себя обязанности секретаря.

Приглашение во дворец на одно лицо пришло ей через неделю после праздника. Как выяснилось, правильно он звучал — «появление Единого, принесшего магию в мир, и обновление оного».

— Помесь рождества и нового года в одном, — усмехнулась девушка, понимая, что в плане некоторых праздников и веры не так уж и отличаются эти миры, впрочем, волновало ее это мало.

Так уж получилось, что на сам бал, посвященный празднованию, девушка умудрилась не пойти, сославшись на недомогание, а теперь, получив приказ на личную аудиенцию, пожалела о том.

Впрочем, делать было нечего. Пришлось вновь покупать платье, но хоть в этот раз не бальное, цеплять драгоценности из казны рода и на конфискованном у злодеев магомобиле (а возвращать его она точно не собиралась) ехать во дворец.

Встретил Надежду личный слуга Государя. Он строго глянул на подобравшегося Петра Васильевича, приказал ожидать сопровождающих ее родственника и охранников за воротами и повел девушку во дворец.

Долго ждать в этот раз не пришлось. Встреча прошла все в тех же покоях, что и прошлый раз, но отличалась тем, что стол в этот раз был накрыт заранее, а от поклонов положенных этикетом, царь, как и прошлый раз, отмахнулся раздраженно.

— Значит, добилась своего? Замуж собралась? — спросил он и, не дожидаясь ответа, придвинул ей чашку с собственноручно налитым чаем.

Честно говоря, в первый момент Надежда даже растерялась — чего хочет царь? Не может же он передумать и запретить ей выходить замуж?

Впрочем, учитывая, что лицо Николая Васильевича было слишком довольным и даже расслабленным, мысль эту отмела.

— Я, честно говоря, думал, что ты Вольского окрутишь — не зря же о судьбе сестры его позаботилась. Парень он видный, да и глава рода к тому же. Могли бы и объединиться, для общей цели.

Надежда, все еще не понимая, к чему клонит царь, вздохнула недоуменно.

— Вы правы, Государь, Кирилл Осипович красивый парень, — призналась она честно, — но не мой. Слишком уж молод, честен, да наивен не в меру, а мне не хочется рядом с ним злыдней себя чувствовать. Боюсь, не ужились бы мы с ним.

Николай Васильевич, посмотрел удивленно на Надежду и захохотал громогласно.

— Ай, да Надежда, ай, да девица. Не хочет она злыдней себя чувствовать! Так и скажи, что боишься осуждения, да что не позволит он твои не честные методы в приобретении имущества применять, — продолжал он смеяться, вытирая выступившие слезы. — Ну, девочка и насмешила меня. А Острожский,