объясняется с Нессельроде. И вы позволите, Алексей Андреевич, мне дополнительно объясниться с Александром Христофоровичем. Я приготовил специально для него бумагу, где изложил дополнительную информацию о навете на вас. Вы естественно получаетесь в этом деле ни при чем, это моя инициатива.

— Хорошо, давайте сейчас сделаем так как вы говорите, — я сделал ударение на слове сейчас. Если вдруг Государь или Бенкендорф поинтересуются известно ли мне я о происшедшем на постоялом дворе, то я отвечу да. Негоже светлейшему князю прятаться за спины своих людей.

Сергей Петрович тут же уехал, а я в пресквернейшем настроении поплелся в спальню. Соня естественно не спала и ожидала меня. Она без слов поняла что произошло что-то не хорошее и вопросительно посмотрела на меня.

Я поцеловал жену, обнял и максимально нежно и ласково прошептал ей на ушко:

— Всё хорошо. Не сердись, но я сейчас не в силах тебе рассказать в чем дело.

Соня тут же заснула, а у меня сна не было ни в одном глазу. Я лежал и думал о сегоднещней ночи, правильно ли я поступил, поручив такое дело Сергею Петровичу. В его верности я не сомневался, рояль в кустах работал безошибочно и даже более того, он еще выполнял и роль дальнобойной артиллерии крупного калибра, потенциальные предатели даже близко не рисковали приближаться в моей светлости.

Я иногда чувствовал появление на горизонте таких персонажей, но они тут же исчезали из поля моего зрения.

Всё дело было в моей нынешней дворянской и княжестой чести. Я считал неправильным что на такое потенциально опасное дело пошел Сергей Петрович, а не я сам. Только его категоричность склонила меня сказать «да» на его предложение. Но настроение у меня из-за этого было пресквернейшее, только мысль, что от меня уже сейчас зависит огромное количество людей, немного сглаживала ситуацию.

У Соня похоже наступила разрядка после всех напрягов последней нашей кругосветки и она крепко заснула.

Я же промучившись часа полтора решил встать. Всё таки коммунальные удобства это великая вещь. Контрастный душ сотворил чудо, усталость ушла и у меня появилось чувство, что вода смыла в канализацию и все неприятности.

Стоя под струями воды я принял окончательные решения по трем непростым вопросам: временно заморозить строительство морских заводов, изменить схему увеличения своих земельных владений в Европейской России и самое главное — действительно срочно ехать в Забайкалье.

Сергей Петрович из Царского Села вернулся неожиданно быстро, как раз чтобы успеть к утреннему чаепитию.

Я за эти годы достаточно хорошо изучил своего помощника и видел, что он очень доволен поездкой к генералу Бенкендорфу. Но рассказывать Сергей Петрович естественно не спешил, для этого мы должны остаться одни.

Минут через сорок мы наконец-то остались одни. Сергей Петрович проводил взглядом миссис Джервис, она уходила последней и с довольным видом повернулся ко мне.

— С Александром Христофоровичем мне увидеться не пришлось. Все документы у меня принял его адъютант, ротмистр Сергеев, тот который приезжал к вам. Его начальник, несмотря на столь ранний час, был у Государя. Через час ротмистр принес мне императорский рескрипт и генеральскую записку. Я прочитал и он её тут же сжег, — я взял протянутый мне запечатанный конверт, внимательно осмотрел императорскую печать на нем и тут же вскрыл его.

Глава 20

Императорский рескрипт, а вернее его личное письмо, возвращало мне честное имя. Все обвинения против меня признаны ложными и соответственно сняты. Основанием для этого служат представленные объяснения двух лжесвидетелей. Из этого делается вывод, что и остальные обвинители тоже клеветники. Шефу жандармов велено всех причастных к этой мерзости найти и представить дело на рассмотрение Государю.

Маленькая пикантная подробность, из текста не понятно как вдруг появились объяснения двух лжесвидетелей. Даже более того — вполне можно предположить, что они на раз-два взяли и материализовались на императорском столе, чуть ли не по божьему промыслу.

Прочитав рескрипт, я в очередной раз испытал чувство умиления перед Государем Императором. Как он ловко в очередной раз открутился от неприятного общения с моей персоной. Передать рескрипт через третьи руки, до такого надо еще додуматься. Вроде бы восстановил справедливость, но и одновременно высказал мне своё «фи».

Ну да Бог с ним. Мне на самом деле его личное отношение к моей персоне уже безразлично, главное какие из этого будут сделаны практические выводы.

А вот с этим делом всё намного сложнее. Выводы из этой ситуации мне должен в устной форме доложить мой помощник, то есть опять через третьи руки.

Поводов не верить Сергею Петровичу у меня до сего дня еще не было. Но сейчас впервые я должен буду поверить ему на слово, практически без каких-либо шансов проверить правдивость сказанного. Не очень приятная ситуация, но вариантов нет и придется полагаться только на свою чуйку.

Сергей Петрович естественно понимал всю щепетильность ситуации и спокойно ждал моей реакции.

— Хорошо, а что было написано в записке?

— Благодарность за оружие против графа Нессельроде. И несколько советов, — Сергей Петрович замолчал и посмотрел на меня, как бы ожидая моего разрешения продолжать.

— Я слушаю вас, Сергей Петрович.

— Александр Христофорович рекомендует вам, как вы и собирались, сразу же после Пасхи ехать в Сибирь. Аудиенция у цесаревича назначена вам на шесть часов вечера понедельника пятнадцатого апреля, — с этим я пока согласен и ничего неприятного пока нет.

Ключевое слово конечно пока. Хотя я почти уверен, что ничего совершенно нового я не услышу. Будет совет притормозить с европейскими и российскими делами от Варшавы до Урала и не наступать больше на мозоли господину Нессельроде.

— Генерал Бенкендорф рекомендует вам не расширять пока больше ваши земельные владения, остановить строительство заводов в Мариуполе и Усть-Луге и вообще не затевать больше здесь ни каких новых предприятий. Только то, что есть: ваш майорат в его нынешнем виде, заводы в Коломне, Новгороде и Сызрани и строительство дорог, на которые есть Высочайшее повеление, — ну что же пока ничего нового, об этом уже говорено и по сути уже и так решено.