все-таки пойдет немного по другому сценарию. Ну не можел быть чтобы моя деятельность не оказала влияние на её ход, даже если это будет Дальний Восток с западом знакомых мне США.

Ужин проходил в очень непринужденной обстановке. Гвоздем программы всех наших приемов и визитов всю Светлую седмицу была моя супруга. Еще бы женщина такого положения и богатства совершила несколько кругосветных путешествий и побывала в таких краях о которых многие и не слышали. Поэтому и в доме барона всё развивалось по уже знакомому нам сценарию.

И сам барон и его домочадцы проявили искренний интерес к Сониным путешествиям и просто завалили её вопросами. Даже жена барона присоединилась к к расспросам. Особенно активными были младшие мужчины: сын и зять. Голландского консула очень интересовало посещала ли Соня Голландию и её заморские колонии.

Часа через полтора мы с бароном уединились в его кабинете. Поговорив немного о наших текущих финансовых делах, мы взаимно констатировали их успешное и взаимовыгодное сотрудничество.

Но визит к Штиглицу был мне необходим не для этого. Я решил после неприятностей с расширением своих земельных владений действовать по другому, не на прямую, а посредством банкирских домов.

В России коммерческих банков по европейскому образцу еще нет. Но их функции выполняют банкирские дома. Их немного, но в нужных мне местах они есть. И для этих целей выбрал два вызывающих у меня доверие: фон Штиглица и отделение Ротшильдов.

С Ротшильдами еще необходимо будет провести переговоры на этот счет. Естественно я поручу это Федору и он предварительно обсудит всё с Лайонелем, а окончательно слово будет за мной. Если же мне не удастся вырваться с ближайшие год — два в Лондон, то кто-то из самых близких, например Николай Андреевич.

Суть моего предложения господин придворный барон понял сразу же и откинувшись в кресле неожиданно для меня рассмеялся заливистым ребячьим смехом.

— Вы знаете, Алексей Андреевич, когда я узнал о ваших проблемах, то был уверен, что вы их легко разрешите по своему прибытию. И вы не поверите, но мне сразу же пришла в голову такая же мысль. Естественно я говорю вам да, — барон нажал кнопку звонка для вызова лакея. — Вы не будите против шампанского?

Я утвердительно кивнул. Лакей по распоряжению барона тут же принес шампанское и мы выпили за успех нашего новоно совместного предприятия.

— Я так понимаю, что вам желательно будет иметь мои конторы в Херсоне и Самаре? — продолжил Штиглиц наш деловой разговор.

— Желательно скорее всего еще и где-нибудь на Урале и возможно в Сибире. Но с этим я определюсь позднее, когда сам посмотрю как там идут дела.

— Вы собираетесь предпринять поездку в те края? — с некоторым удивлением спросил Штиглиц.

— Да, туда я планирую отправится в ближайшие дни. К сожалению придется на некоторое время расстаться с супругой, но ей надо отдохнуть после всех её путешествий, — мы решили, что Соня пока остается дома. Если я буду железно уверен что мне надо будет задержаться в Забайкалье, то супруга с детьми приедут ко мне.

Штиглиц опять засмеялся, но теперь уже как-то по-стариковски.

— Вы, Алексей Андреевич, наверняка знаете, что наш высший свет и почти всё дворянство вас, скажем помягче, не любят. А за что им вас любить? Вы со своей бурной деятельностью большинству из них бельмо в глазу. Они по большому счету являются чистой воды паразитами и приносят России только вред. А ваша публичная характеристика деятелей 14-ого декабря навсегда обеспечила вам ярлык реакционера. В либеральных кругах нашего общества светлейшего князя Новосильского тихо ненавидят и считают Иудой Искариотом, — характеристика русского дворянства, данная бароном, была для меня настолько неожиданной, что я даже немного растерялся.

С тем, что в России много дворян-паразитов я конечно согласен, но не в таком соотношении. Есть десятки, а может и сотни тысяч дворян, которые не жадя живота своего буквально за спасибо служат Государю. А уж пассаж про Иуду был вообще как удар под дых.

Но это было еще не всё и барон продолжил меня дальше удивлять.

— Если бы не ваша дуэльная репутация, то наверняка кто-нибудь из явных или тайных недоброжелателей попытался вызвать вас на дуэль. Но все знают про ваше легендарное владение шпагой и саблей. Знают о ваших постоянных тренировках в фехтовании и стрельбе. Свое умение стрелять вы кстати демонстрировали на публике, — я внезапно почувствовал что это всё барон говорит не к добру и не ошибся. — Вы поедете через Москву?

Вопрос вроде был совершенно не связанный с только что сказанным, но я великолепно понял что хочет сказать Штиглиц.

— И вы, Людвиг Иванович, хотите предупредить меня что в Первопрестольной меня ждет человек, который жаждет вызвать меня на дуэль и шансы убить меня? и это граф Федор Толстой, по прозвищу Американец. Он уже несколько лет ни с кем не стрелялся, но умения своего не растерял и на саблях всегда брался с редкостным умением.

Сои слова нисколько не удивили барона, он только утведительно кивнул и подтвердил.

— Именно так. Граф Толстой последнее время играет редко. Но не так давно он очень крупно проиграл и его поймали на шулерстве. Ему поставили условие вызвать вас на дуэль. Он усердно тренируется в стрельбе и фехтовании. Вам он предложить биться на саблях, мотивируя это желанием честного боя. Вы оба стрелки отменные и почти гарантированно победит тот кто будет стрелять первым, — Щтиглиц начал говорить мне такие подробности, что я как говорится весь привратился в слух. Судя по всему у него информация была достоверная и подробнейшая.

Видя моё внимание, барон сделал небольшую паузу, верочтно для того чтобы я лучше усваивал сказанное, а затем продолжил.

— Бой на саблях дает вам равные шансы и вы наверняка примете его вызов. Графу даже выписали учителей фехтования из Германии. Вы в своё время рассказали Государю и графу Бенкендорфу о своей дуэли с графом Белинским. Я не знаю каким образом, но Толстой узнал о вашем рассказе. Он примерно представляет что такое удар герцога де Невера и заявляет, в круге тех кто готовит его, что