Все удивленно покачали головой, его давно уже никто не видел. Только Пуля один окунулся в воспоминания, которые, конечно же, не сделает достоянием археолога. А Мелисса, словно эхо возлюбленного, просто закрыла глаза. Ей тоже было что вспомнить…

В один из ненастных вечеров, когда над Амазонкой разразился тропический дождь, два заклятых «друга» Джек Самурай и Пуля стояли в районе верхней палубы и, не обращая внимания на струи дождя, вонзающие, словно иглы в тело, вели «задушевный» разговор. Если кто-то похвастается, что знает, что такое тропический ливень, не верьте этому человеку. Даже в тропиках каждый дождь что-то особенное. Это, словно определенная форма жизни. Тысячи крупинок дождя склеиваются в одну злую массу невидимой силой электричества и обрушиваются на землю с силой извергающегося вулкана. И неосторожный человек, забывший укрыться от стихии, оказывается под беспощадным водопадом, готовым выбить из головы не только мысли, но забрать жизнь целиком. Молнии сверкают, как мегеры, выползшие из ада. Они соревнуются в праве, кто первый убьет вас. А шанс остаться живым в этом хаосе электричества и водяной мглы, всё равно что выиграть в лотерею самый большой приз. Но, несмотря — на мягко сказать — неблагоприятные условия, когда все пассажиры «Новуходоносора» спрятались в каютах и забились в койки, накрывшись с головой от небесного апокалипсиса, два человека продолжали выяснять отношения на палубе. Они понимали, что рано или поздно, но один из них здесь останется навсегда. И кончина его будет бесславной и позорной. Он умрет не в бою с врагом, защищая родину. Он умрет от случайной пули, выпущенной твердой рукой или попадётся в подстроенную ловушку. Искусство уничтожать себе подобных как раз было то, в чем оба совершенствовались долгие годы, будучи ’солдатами удачи’ в Иностранном Легионе.

Пуля держал за шкирки бывшего однополчанина и впихивал ему, как мать не желающему есть малышу, слова ненависти.

— Слушай плут паршивый, я когда тебя увидел среди участников экспедиции, то понял, что судьба подбросила отличный шанс рассчитаться за всё!

Джек Самурай не оставался в долгу, его руки отнюдь не ласково потянулись к мощной шее противника.

— Ах ты, горькая моя пилюля! — брызгал слюной Самурай — неужели думаешь, что всё забыл. Все эти годы я вынашивал мысль, как вернуть тебя в лоно Земли, чтобы черви поскорее начали трапезу. Ты, выродок, рано радуешься.

— Я не радуюсь, я констатирую факт — Пуля плюнул в лицо соперника. — Ты, тварь, уже покойник!

Дальнейшие слова были не нужны. В дело пошли руки и ноги. Кикбоксинг и свирепая ненависть, которая составляла их сущность, вступившие в свои права.

Внезапно, Пуля высоко подпрыгнул и ударил противника ногой в горло. Джек успел захватить противника за пятку и оба выпали за борт. Огни «Навуходоносора» светились бурлящей как казалось от ненависти врагов, воде. Но схватка недолго продолжалась на поверхности. Пуле удалось притопить противника, зажав тому рот и ударив кулаком по голове. Но расторопный Самурай успел прихватить под воду соперника. Даже оглушенный, он продолжал автоматически сопротивление. Но сыграл роль фактор последнего вдоха. Пуля перед тем, как противник потянул его на дно, успел таки глотнуть воздуха, а Джек, нет. Оба коснулись дна в смертельном объятии. Но разница была в том, что легкие Джека стали наполняться водой, а Пуля ещё держался. На грани сознания он понимал, вдох — это конец — струя радующейся воды проникнет в легкие и наполнит его смертью. И тогда, Пуля ударил соперника свободной от захвата рукой в грудь, спровоцировав непроизвольный вдох, который заставил Джека отведать на вкус мутной водички Амазонки. Потом сорвал с себя руки-клешни, обхватившие за горло.

Сейчас было главное не вдыхать. Легкие разрывались от желания, но человек выдержал испытание. Наконец, голова судорожно мелькнула над поверхностью воды, и он вдохнул воздух. Мир наполнил вопль, похожий на первый крик новорожденного. В сущности так и было. Человек праздновал рождение своей новой жизни. Он только что побывал в Аду. Нет, он не хочет умирать. Он еще получит от жизни все, что она способна дать. Пуле почудилось, что из мглы раздался голос Мелиссы, зовущей его. Да, как же он мог прозябать тут, сражаясь с каким-то подонком? Как он мог терять время, когда ждут сладкие объятия и нежность, замешанная со жгучей страстью? Он преступник — но все препятствия устранены. Сейчас главное живым добраться до борта корабля и ухватиться за что-нибудь, чтобы подняться…

Между Пулей и кораблём было всего каких-нибудь пятнадцать метров. Чепуха для такого опытного пловца, несмотря даже на потоки небесной хляби. Но, возникло существенное препятствие — у самого борта поджидало на вид «бревно», но Пуля не сомневался, что как только приблизится и попытается встать на это самое «бревно», откроется страшная пасть и человек станет обедом каймана. Внезапно, мерзкая рептилия ушла из поля видимости. Пуля понадеялся, что что-то отвлекло животное. Почему бы и нет? Вместо сопротивляющегося человека, на дне лежал труп покорного своей участи. Пуля даже с радостью, если бы крокодиловое отродье понимало человеческую речь, сообщил бы имя, Джек Самурай. Кайман видимо был старым, и хотел достичь цели легким способом. Путь к борту был свободным. Но где же спасительная верёвка, которую Пуля накануне встречи прикрепил к поручням, заранее предугадывая, что понадобится ему. Все было им предусмотрено. Выпасть за борт и было целью. Он понимал, что в рукопашных схватках уступает Самураю. И вот, его рука нащупала желанную веревку. Солдат удачи с радостью и благодарностью висельника, которого внезапно освободила петля, стал целовать этот грязный кусок сплетения волокон.

Потом пришлось немного попотеть, чтобы по скользкой веревке, норовившей сбросить его, как бешеная кобыла седока, подняться вверх несколько метров и ухватиться за переборку. Всё бы хорошо, но где взять силы, чтобы перелезть через борт? И тут, внезапно из темноты протянулись две руки, мерцающие лучами спасения. Конечно, это была Мелисса. Но как она тут оказалась?

— Давай, Пульчик мой? Всё, ты уже не боишься удара в спину? — солдат удачи плюхнулся на палубу, как мешок с зерном. Сил встать уже не было. Над ним склонилось радостное лицо Мелиссы.

— Любовь моя, ты что, читаешь мысли, как ты тут оказалась?

По лицу женщины текли струи воды, смешиваясь со слезами радости. И эту соленость уловили губы мужчины, а после, между телами вскоре состоялся страстный разговор.