на руку волосы, собранные в длинный хвост и отсекла их ударом мачете, сожалея, что вместе с волосами не может отсечь и прелестную головку. Но ей удалось подавить преступную мысль и скрыть радость события в сочувственной слезе. Искусством выдавливания слез она тоже владела в совершенстве.

Джессика набрала с собой самые разнообразные лосьоны, мази, гель, дезодоранты. Но куча флаконов под руками опытной Даджары приобретали новые свойства.

— Девочка моя, ты видела современные яхты, успела побывать на большинстве мировых курортов, общалась с самыми богатыми людьми, перепробовала самые изысканные на свете блюда в самых классных ресторанах, за тобой ухаживали лорды, принцы и весь цвет бизнеса, ты пересмотрела все шоу и спектакли Бродвея, Лондона, Парижа. Твое тело ласкал песок Майями, Сингапура, Рио-де-Жанейро. Но считай, что ты ничего не видела и не пробовала. Самые изысканные чувства получаешь, когда тебя сжимают две клешни, которые почему-то называют мужскими руками, и из тебя выдавливают, как из дольки лимона, сок. А ты балдеешь и растворяешься в ощущении поглощения себя и сама начинаешь потом переходить в атаку и пожираешь его.

— Как это? Я хочу знать, я любопытная. Неужели никогда не избавлюсь от своего извечного страха? Представляешь, подружка, я боюсь их и ничего не могу с собой поделать. Сколько раз я себе говорила: сейчас закрою глаза и меня поцелуют. Ах, как это, наверно, прекрасно! Но увы, боюсь, боюсь последствий.

— Какой полоумный тебе сказал, что от поцелуя могут быть последствия? Начиталась всяких глупых книг.

Однажды у Даджары было плохое настроение и между ними возник такой разговор.

— Слушай, девочка, если будешь продолжать ныть, то Хьяльти надоест, и он договориться с местным ягуаром.

— Как это договориться? — произнесла красотка, сделав умное лицо, хотя, это сильно ее портило, выражение глупышки ей шло намного больше.

— А вот так: приперчит, присолит и добавит в твою причёску несколько пахучих травинок, чтобы животное не отрыгнуло сразу кусок мяса.

— Какое мясо?

— Не перебивай, ты что дикий индеец, до мяса ещё не дошла. Сначала посадит тебя на пенёк веерной пальмы. Сразу змейки весело побегут по коленкам к тебе на шейку.

— Ой, не надо. Я так их боюсь.

— Ну ладно, не побегут. Только надо сидеть, не орать. Смотришь, оставят в покое. Значит так: услышишь рык, а потом перед тобой мелькнёт тень ягуара. А какая у него шкурка красивая… но, не успеешь налюбоваться, как сразу вырвет из тебя лакомый кусочек. Вот, например: филейную часть из твоей симпатичной попки.

— А это больно? — спросила Джессика дрожащим голосом.

— Как, не понимаешь?! Упадёшь в обморок, а потом уже скорей всего не выйдешь из оцепенения.

— Ой, не хочу стать куском мяса, — испуганно произнесла девочка и кинулась в объятья Даджары, — ты же меня не оставишь одну?

Покровительница засмеялась…

— Конечно, нет, я буду ягуару на десерт, когда он тебя слопает. Разве бросают друзей в беде! — поменяв игривую мимику на серьёзное выражение лица, вынесла «приговор», — Хорошо, на сегодня обед ягуара отменяется, но, если будешь и дальше тушью рыдать, то…

— Что, то?! — с упрёком спросила девушка.

— Ладно, — отмахнулась Даджара — вот скажи: зачем красишься и марафет наводишь?

— A зачем же я косметичку взяла? Каждый занимается своим делом. Профессор наш Хьяльти всё время заметки читает, карты разглядывает, и жена вместе с ним. Даже мальчика втянули в это бессмысленное дело.

Как часто бывает в походных условиях между двумя женщинами начал завязываться узелок искренности. В такие моменты они начинают обсуждать тех, кто все время мелькает перед глазами. Джессика зашептала:

— Единственные нормальные люди Мелисса и Пуля. Они уединяются, любовью занимаются, — произнесла девушка, сама того не заметив.

— А откуда ты знаешь? — любопытно спросила женщина, а девушка в ответ лишь нервно смотрела по сторонам: — Ей, болтушка! Я спросила: откуда ты знаешь?

— Ну… случайно как-то застала их за этим делом. Не хотелось вводить любимых в неудобное положение и, пришлось бесшумно смотреть всю сцену до конца.

Даджара хитро улыбнулась:

— А что, самой то захотелось любовных ощущений? Ты бы лучше по моему примеру книгу-справочник по спелеологии почитала, скоро придётся по пещерам ползать, будешь только обузой.

— Я пыталась, но ничего в этом не понимаю, как и в черепах. Мне нужны для общения живые люди из плоти и крови.

— Хочешь, я с Эйриком поговорю, похлопочу за тебя. Он мужчина отзывчивый, хоть куда. Сама испытала.

— Ты даёшь? У него же любовь с индианкой.

— А он крепость этой любви любит проверять то со мной, то ещё… — Даджара внезапно замолчала.

— C кем? — в упор спросила Джессика.

— A не проговоришься?

— Клянусь своим куском мяса, — Джессика подмигнула, дав понять подруге: что иногда притворяется глупышкой, а на самом деле хитрюга из хитрюг.

— Ну, ладно, если проговоришься, то змейку подброшу в спальник, — Даджара загадочно улыбнулась, — Свен.

— Да ты что, не может быть!

— А вот и может. Эйрик прибежал как-то ко мне возбуждённый и говорит, что Свен лежит в кустах без сознания. Просил помощи. Ну, я и прибежала. Вижу: лежит обнажённая женщина в трансе после любовных отношений и кайф ловит. Я Эйрику сразу в упор: «Ты, глупыш, говори, зачем меня притащил, дай женщине негу почувствовать небось сам и довёл её до состояния.

— И что он? — не отрывая взора, спросила Джессика.

Эйрик покраснел. Я тогда всё поняла — игриво дёргая бровями, произнесла женщина.

— Да что ты, как ты можешь?

— А вот могу! Я сама руку его положила себе на грудь. Ну и пошло-поехало. Слово за слово, а он пристыженный был. Вначале неловко было передо мной, а потом и стыд потерял, когда на меня всем телом навалился.

— Ну и что?

— Как что? Мы со Свен рядышком, как две отслужившие гильзы от патрона лежали в неге. Она раньше отошла, всё видела. Просила никому не рассказывать. Говорила, что Эйрик, подонок, её силой взял и упрекала меня, что я поддалась тоже.

— Так я же от страха! — оправдывалась перед ней, а сама в