Она улыбнулась.

После кофе Кейти заказала блины с «Гран Марнье».

Их принесли, и, пока я запихивал первый блин в рот, она сложила пальцы в виде квадратной рамки и сделала вид, что фотографирует меня. По моему подбородку текло масло вперемешку с ликером.

– Ты бы прижился во Франции. Ты умеешь наблюдать, как крутится мир.

– У меня было время попрактиковаться. – Я замер, не откусив следующий кусок. – Повтори мне название этого города.

– Канд-Сен-Мартен.

Снова это название. Я повторил его вслух. Потом еще раз. Наконец, я вспомнил слова Стеди.

– Пятый ряд… – Я схватил Кейти за руку и бросил деньги на столик. – Идем.

– Что? Куда мы?

Мы побежали вверх по холму.

– В церковь.

– Ты скажешь мне, зачем?

– Просто шевели ногами.

– Но ты же никогда здесь не был.

– Верно. Но Стеди был.

Кейти держала меня за руку, когда мы поднимались по ступеням церкви. Витражи. Высокие потолки. Белый камень. Ряды скамей. Потемневшее от времени и прикосновения рук дерево. Верхние и задние части были темнее из-за масла на руках прихожан. На этих скамьях поместилось бы несколько сотен верующих, но сейчас церковь была пуста. Наши шаги и шепот сопровождало эхо. Я подошел к пятой скамье, опустился на четвереньки и пополз по старинному мраморному полу слева направо, заглядывая под каждую секцию. Кейти нагнулась.

– Что ты делаешь? Нас сейчас вышвырнут отсюда.

Нацарапанным на дереве словам было больше шестидесяти лет, но их оказалось легко найти. Стеди нацарапал их своим штыком, поэтому буквы получились глубокими и не исчезли со временем. Я лег на спину и поманил Кейти к себе. Она встала на колени, потом перевернулась на спину и легла рядом со мной, плечом к плечу. Я указал ей на надпись.

– Во время войны Стеди провел здесь ночь, когда его часть шла через город.

Кейти, улыбаясь, прочитала слова. В них был весь Стеди.

– «Если ты позволишь мне пережить это, я стану твоим священником. Понесу носилки и меч. Эти одежды запятнаны. Я пойду обратно по полю битвы, спасая раненых, предлагая вырезать гангрену. То, что случится после этого, зависит от тебя».

Кейти провела пальцем по вырезанным буквам и прошептала:

– Даже здесь…

Я вырвал листок из блокнота, положил на аккуратно вырезанные буквы и начал водить по бумаге карандашом, копируя надпись.

Мы пролежали на полу несколько минут, читая и перечитывая слова. Я записал впечатления в блокнот. Когда мы услышали шаркающие шаги возле главной двери, мы сначала сели, потом встали, вышли из церкви и пошли вниз по улице. Это был хороший день. По-настоящему хороший день. Я повернулся к Кейти:

– Спасибо тебе за сегодня. Мне, правда, понравилось.

– У тебя есть время заехать еще в одно место?

У нас оставался еще, по меньшей мере, час светлого времени.

– Леди, я всего лишь шофер.

Я вывел автомобиль с парковки возле маленького кафе, и мы поехали по вымощенной брусчаткой улице через город. Мы переехали через реку и свернули на двухполосную дорогу, которая шла вдоль нее. Мы ехали по сельской местности. По обе стороны от дороги стояли холмы, старые дома и еще более старые города. Луара текла внизу слева от нас. Появился указатель с надписью «ЗАМОК ЮССЕ» и стрелка направо.

Большой замок на холме был виден издалека. Спирали и стены. Воплощение сказки.

Дорога вела нас вперед, замок Юссе стоял в отдалении, огромный и неизбежный. Кейти указала на него, я повернул, и замок оказался прямо перед нами на расстоянии мили. На полпути к нему она снова указала пальцем, и я въехал на парковку, обустроенную так, чтобы любоваться замком. На столе для пикника стояла молодая пара, замок служил им фоном, и приятель с фотоаппаратом сказал им что-то по-французски. Я решил, что это значит: «Улыбайтесь». Я остановил «Рейндж Ровер», и мы сидели в тишине, глядя на замок. Меня не оставляла мысль о том, что я видел этот замок на картинке, но никак не мог вспомнить. В отличие от предыдущих часов этого дня, когда истории лились с ее языка еще до того, как мы попадали на место, а часто и после этого, на этот раз Кейти молчала. Шли минуты. Когда она заговорила, ее голос звучал как шепот. Он прерывался. Кейти попыталась откашляться.

– Многие великие писатели – французы. Рабле, писавший романы в шестнадцатом веке. Александр Дюма, написавший «Граф Монте-Кристо», «Три мушкетера», «Человек в железной маске». Оноре де Бальзак, Пьер де Ронсар, Гюстав Флобер, написавший «Мадам Бовари», Виктор Гюго, автор «Отверженных». Но самый великий французский писатель на все времена… – Кейти перевела взгляд на замок, – жил здесь. Замок Юссе какое-то время был домом для человека по имени Шарль Перро. Он жил в этой башне примерно в тысяча шестьсот сороковом году. При Людовике Четырнадцатом. – Пауза. – Он прожил здесь год. Эксперты говорят, что проведенное в этом замке время повлияло на его творчество. Именно здесь он написал «La Belle au Bois Dormant».

Кейти посмотрела на меня – ее грим меньше отвлекал меня, когда я видел ее глаза, – и перевела:

– «Спящую красавицу».

Я сразу вспомнил картинку. Замок выглядел точно как в мультфильме Диснея. Молодая пара спрыгнула со стола для пикника и уехала. Кейти вышла из машины, подошла к столу, села на него лицом к замку и похлопала по столу рядом с собой.

– Когда мне было восемь лет, мой отец привез меня сюда. На эту парковку. Я только начала понимать, что не слишком… желанная. – Кейти смахнула слезу ладонью, высморкалась. – Он поставил меня на этот стол и прочитал историю. Во всяком случае, первую ее половину. Я запомнила ее. Знала каждое слово наизусть. – Она попыталась рассмеяться. – Странно, как один писатель, давно покойный, может вселить такую надежду в такого гадкого утенка, каким была я.

Я вспомнил наш обмен мнениями о Паскале, об ушедших писателях и об их словах. Я еще тогда подумал, что за этим кроется что-то еще. Я был прав. Теперь я знал, и ее слова пронзили мне сердце.

– Папа обычно убирал волосы с моего лица и говорил: «Ма шери, твой принц найдет тебя». Потом он улыбался и говорил: «Le seul vrai langage au monde est un baiser». – Долгая пауза. – Это значит: «Единственный истинный язык в мире – это поцелуй».

Слезы текли по щекам Кейти, по подбородку и капали на каменную скамью под нашими ногами.

– Я думала, что папа прав, и позволяла большому количеству мужчин целовать меня, но… – Она покачала головой. Долгий взгляд на замок и в годы позади него. – Я проспала всю свою жизнь.

* * *

На обратной дороге Кейти молчала. Она проспала бо́льшую часть пути. Мне помогал навигатор. Уже почти совсем стемнело, когда мы въехали в ворота Шатофора. Кейти проснулась и сказала: