дня, чтобы выполнить набор упражнений, который ему задал строгий внимательный тренер. «Не теряй ни одной свободной минуты, — повторял Циклоп наставительно. — Грул любит тех, кто не гоняет лодыря, и только тогда открывает свои секреты.»

Рэм ещё раз убедился в педагогических способностях Циклопа — его неколебимое спокойствие и ненавязчивая рассудительность вызывали уважение и доверие. Гриз напоминал большое крепкое дерево, которое защитит и от продувного ветра, и от проливного дождя, и от палящего солнца.

Прошло три недели. Башни и стены на горизонте вблизи оказались мощной крепостью. Рассмотрев её с окрестных высот, Рэм понял, что ему крупно повезло. Три ряда стен, напичканных разнообразной аппаратурой и оружием, бункеры, казармы, ангары с боевыми истребителями окружали здание в треугольнике гигантских башен. Высокие, тонкие, круглые и острые, как заточенные карандаши, башни упирались в небо и сверкали на солнце. Сверкали, собственно, не сами башни, а небольшие уплотнения под куполами, отчего казалось, что это маяки посылают сигналы кораблям в открытое море. Но не сами башни так поразили Рэма, а здание посередине. Он даже зажмурился и встряхнул головой, чтобы исключить галлюцинацию. Здание с мраморными колоннами, мансардной крышей и множеством позолоченных скульптурных украшений было выполнено в стиле барокко. Словно перенесенное сквозь порталы из далёкой Земли, оно выглядело как цветок, посаженный в бесплодную почву в надежде, что он приживётся. Уже во второй раз Рэм находил в Бериане свидетельства материальной культуры человечества. То, что связь землян с космосом имело давнюю историю, он знал по Тибету. И всё равно это было удивительно. Могло ли это помочь в поисках Гели? Несомненно. Он это чувствовал всеми своими порами. От волнения Рэм долго не мог прийти в себя.

У Болтуна прошла наконец аллергия, он полез под землю вместе с Обулком и в одном из подкопов услышал голоса и звон кандалов.

— Ты уверен в этом? — засомневался Рэм.

— Своим недоверием, хозяин, вы обижаете бесконечно преданного вам слугу. Я могу слово в слово повторить, что они говорили.

— И что же они говорили?

— Ох, лучше это не слышать.

— Болтун!!!

— Они ругали Головуна за то, что привёл их в западню, и на чём свет крыли диктатора Хона — и какими словами!!!

Это были пленные пираты!

Когда Обулк закончил земляные работы, Рэм уже имел общий план операции. Пора было возвращаться.

* * *

Вездеход шёл на крейсерской скорости. Жара ещё не раскалила корпус машины, и стоять под напором упругого влажного ветра было приятно. Болтун примостился у бортика, стараясь не мешать хозяину глядеть вдаль.

— Красиво, правда? — спросил Рэм.

В прозрачной глади реки отражался силуэт вездехода. Болтун изобразил на лице глубокомысленное раздумье:

— Недурственно, недурственно… Этот яркий, насыщенный аквамарин неплохо смотрится на фоне лилового неба. Но для меня, признаюсь, буйство красок здешней природы слишком претенциозно. Я предпочитаю спокойные, холодные тона, философическую умиротворённость. Вероятно потому, что жизнь туга полна забот и треволнений… Эх, хозяин, вы не видели рассветов на Токи! Когда-нибудь я вам их покажу…

Некоторое время оба молчали, пока солнце не выплыло из-за горизонта. Пришлось прятаться от его лучей.

— Лохматый говорит, что мы скоро увидим пирамиду. Я думаю, нам не стоит устраивать привал в этих местах. Лучше не поспать сутки-двое, чем испытывать судьбу. Вы как считаете?

С Болтуном никто спорить не стал, но от соблазна ещё разок взглянуть на муравейник сверху, с безопасного расстояния, не удержались. Пирамида стояла с уже отремонтированным верхом, и отбрасывала треугольную тень на опушку леса. Вокруг не было ни души. Даже птицы молчали. Быть может, внутри страшного зиккурата уже почивала новая королева, ещё маленькая, не разъевшаяся, и охрана стерегла её священный сон.

К лагерю пиратов КС-12 подлетел на последнем издыхании. Если бы не Циклоп, машина рухнула бы на подлёте, но гризу удалось выжать из двигателей последний ресурс. Жёсткая посадка напугала не только Болтуна. Рэм понимал степень риска, которую брал на себя Циклоп, сажая вездеход в таких условиях. КС-12 болтало. Лес на обзорном экране ходил ходуном, а глаза Болтуна вылезли из орбит и, казалось, сплелись в тугой узел.

— Лохматый, я тебя убью! Не можешь без фокусов… Хозяин, этого дуболома надо лишить прав вождения, пока он нас не угробил…

Болтун не договорил: КС-12 вошёл в пике, экран превратился в сплошную вращающуюся воронку. Корпус задрожал. Казалось, его вот-вот разорвёт на куски. От гула моторов заложило уши, но всё равно было слышно, как рычит Циклоп. Густая шерсть на нём вздыбилась, мышцы набухли. Гриз рычал сквозь стиснутые зубы, вцепившись в штурвал с такой яростью, точно собирался его вырвать.

— О Тобу! — пропищал Болтун и зажмурился.

Вездеход лягушкой подпрыгнул на поляне, перевернулся вверх брюхом и плюхнулся на землю, потом снова совершил акробатический кульбит в воздухе. Прыгая, он вплотную приблизился к реке. Глинистый обрыв разломился пополам, в образовавшейся щели застрял расплющенный нос КС-12.

Болтун, притороченный ремнями к креслу, висел вниз головой — хохолок раскачивался, как маятник часов. Разлепив веки, туг выдохнул:

— Фу-у… Ну, Лохматый, ты у меня нарвёшься…

* * *

Даже безмолвный Обулк не выдержал: захлопал кожаными складками и громко зашипел, когда выяснилось, что поляна близ реки пуста. Пираты и их корабли исчезли. Исчезла и «Ласточка».

— Вот те раз, — сказал Болтун и поскрёб в затылке. — Это что же, нам теперь тут до скончания веков жить? Будем, как дикари, строить пирамиду и заводить матку для продолжения рода?

— Болтун, это не смешно, — раздражённо произнёс Циклоп. Для гриза было настоящей трагедией не то, что лагерь опустел, а то что пропала любимая «Ласточка».