Баримстона или Гривуза после драки неловко приземлился на берегу. Вездеход ваш не узнать, весь покорёженный.

Немного помолчав, Рэм спросил:

— А на чём ты прилетел?

Хруст сначала не хотел говорить, но вид внушительных кулаков человека и фигура великана в тёмно-бурой шкуре оказались веским аргументом.

— На флаере. Он там, в овраге, — неохотно признался.

Циклоп прохрустел по валежнику и притащил тонкую, полупрозрачную, как матовое стекло, доску.

— ПИЭР тридцать пятой модели, одноместный, — объявил гриз, а потом задал вопрос, который из деликатности и уважения к хозяину держал до времени:

— А что «Ласточка», то есть QR-4? Что с ним?

Хруст не знал. Наверное, кто-то прибрал к рукам. Машина хорошая, манёвренная, зачем оставлять бесхозной?

— О том, что она капитана Пылвса, сейчас никто и не вспомнит.

— Ясно, — подытожил Рэм. — Скажи, Хруст, ты дорогу к обоим лагерям знаешь?

— Найду, если нужно.

— Вы что, хотите его отпустить? — вмешался Болтун.

— Ни в коем случае. Я полечу вместе с ним…

Циклоп стал объяснять, что это невозможно: ПИЭР не выдержит двоих, да и одного гриза, который знает, как управлять аппаратом, в отличие от хозяина. Болтун смекнул, что в создавшейся ситуации без него не обойтись, и разразился монологом, во время которого Рэм задумчиво глядел в одну точку.

— Тут нечего и рассуждать. Туги легки как пёрышко, флаер перенесёт вместе с этим обормотом дюжину таких как я. А что это значит? А то, что мы спасены! Ведь туги лучшие в Бериане переговорщики. Вот увидите, я сумею организовать разбежавшееся стадо и вернуть под хлыст пастуха. Можете не сомневаться! Я расскажу вам одну историю из моей насыщенной событиями жизни, и вы поймёте, что высокая дипломатия — это одно из моих многочисленных призваний…

Других вариантов, как отправлять Болтуна в опасное путешествие с непредсказуемым финалом, не было. Рэм дал тугу подробную инструкцию. Главное, нужно было понять настроение пиратов, разузнать, кто что думает, и сообщить, что капитан Полевой вернулся с хорошими новостями и срочно собирает сход.

— Сам ничего определённого не говори. Прежде времени не выкладывай наши козыри.

— Что вы имеете в виду, хозяин?

— Пираты не должны знать о подкопах Обулка и о том, что мы, вероятно, нашли цитадель самого Хона.

Болтун согласно кивал и шевелил едва приметными белёсыми бровями.

Проводы получились трогательными. Циклоп отыскал в закромах КС-12 самый маленький бластер и решил вооружить Болтуна.

— С ним всё же спокойней, — заметил гриз.

— Лохматый, вот уж от кого, от кого, а от тебя не ожидал. Ты бываешь милым. Иногда… — сказал Болтун, но бластер не взял. Оружие крепилось на поясе, а в нём туг чувствовал себя как в удавке.

Стали обниматься. Болтун объявил, что на Токи ритуалу расставания придаётся исключительно важное значение. Через прикосновение путник забирает с собой частицу души того, кто остаётся, и эта частица помогает пройти через все испытания.

Обнимался туг со всеми, и даже Обулк прислонился к нему скользким рыхлым телом, хотя Болтун часто жаловался, что кумиди нечистоплотен и от него воняет земляным червяком. Обнимая хозяина, Болтун прослезился, затем наставительно сказал Циклопу:

— Следи и ухаживай за хозяином. Ты меня понял?

Хруст оседлал полупрозрачную доску, Болтун устроился сзади, обхватив хлипкими ручонками живот пирата, и стал похож на маленький рюкзачок. Флаер с едва слышным рокотанием взмыл в небо и растворился в голубоватой дымке.

3

Весь день на душе было слякотно, Рэм старался думать о Геле, но и это спасательное средство слабо помогало.

Циклоп упорно возился с КС-12, время от времени из-за переборок доносился его скрипучий, дребезжащий голос: «Нет, это бесполезно…»

Обулк вырыл яму, в которой прятался от полуденной жары. Рэм спустился к реке и окунулся тайком от Циклопа. Гриз, исполняя наказ Болтуна, не позволял хозяину купаться в местных водоёмах — кто знает, какая живность в них обитает. Сквозь бурую воду просвечивалось ровное песчаное дно, усыпанное розовыми, голубыми и малахитовыми ракушками, колыхались пучки салатовых водорослей, шныряла мелкая цветная рыбёшка. Налюбовавшись мирной картинкой, Рэм вылез на берег, потянулся, прилёг в тени ветвистого дерева и уснул. Ближе к вечеру его разбудил Циклоп и позвал на ужин. Гриз приготовил жаркое из крысы, пойманной Обулком под землёй. В стороне от импровизированного стола — двух составленных вместе пустых баков — в ямке лежали сизые потроха и длинный мохнатый хвост. Рэм посмотрел на всё это и отказался от ужина. Но когда в воздухе поплыл, щекоча ноздри, аппетитный запах жареного мяса, не удержался и попробовал кусочек, после чего съел всю свою порцию. Мясо хардовской твари по вкусу напоминало куриную грудку.

После ужина втроём сидели на берегу озера и смотрели на закат. Над лесом стелилась широкая багряная полоса; от воды тянуло приятной прохладой, вовсю надрывался лягушачий хор. Насмотревшись вдоволь, Обулк полез в яму. Он мог спать сутками и просыпался только, чтобы утолить голод. Рэм позавидовал кумиди: после дневного сна ему предстояла длинная и тяжкая ночь. Он вдруг вспомнил, что в суматохе забыл условиться о сроках возвращения Болтуна и Хруста и признался в этом Циклопу.

Но тот неожиданно заговорил о другом:

— Я хотел тебе сказать, но всё не было случая, — промолвил Циклоп, как обычно с усилием выталкивая каждое слово, как будто рот был набит камнями. — В Бериане есть одно место —