— Да какой тут смех!

— Погодите паниковать. Надо сначала всё проверить. Может, они оставили какой-нибудь знак или записку. Давай, Циклоп, ты в одну сторону, Болтун, ты в другую. А я с Обулком обследую берег, — распорядился Рэм.

Через полчаса команда вернулась к вездеходу ни с чем. Кроме гор мусора и вытоптанной травы ничто не указывало на то, что здесь когда-то располагалась лагерем эскадра «Пиратского братства».

— Хозяин, они нас бросили! Они улетели на Х-15. Мы погибли! О, великий Тобу! Зачем ты отвернулся от туга и его любимого хозяина?..

Рэм приказал себе не думать о плохом, хотя положение выглядело патовым. КС-12, судя по репликам Циклопа, не подлежал восстановлению. Если пираты поддались чьим-то уговорам (а сомневающихся могло набраться с целую когорту) и улетели, тогда…

На синей планете после прыжка в колодец Кайласа положение Рэма было куда хуже. Он оказался в чужом мире, один, без помощи, без умения выживать. Сейчас с ним были друзья, с которыми он прошёл огонь и воду. Значит, рано или поздно они найдут выход из положения. А сейчас самое лучшее было поужинать и лечь спать.

Как всегда, чтобы избавиться от тревожных мыслей, Рэм стал думать о Геле. Лёг в каюте, быстро задремал и тут же очнулся. Рядом стоял Болтун, розовый, как персик, и выпученными кругляшками глаз подавал сигналы — там, возле вездехода, кто-то топчется. Рэм достал из кобуры бластер и на цыпочках проследовал за тугом. Болтун выбрался на палубу и заголосил:

— Стоять!.. Стоять, кому говорю!..

Рэм метнулся по узкой лестнице и едва не перевалился через фальшборт. В конце поляны он увидел фигуру гуманоида, который на коротких и толстых, как деревянные чурки, ногах улепётывал в заросли леса. Судя по широкому кожаному поясу, короткому тесаку и пустому чехлу от ружья, гуманоид принадлежал к «Пиратскому братству». На это ещё указывала красная косынка с чёрными магическими знаками, которую носили пираты отдельных кланов, входивших в союз братства. Всё это одномоментно пронеслось в мозгу Рэма. Через минуту он без особых усилий настиг гуманоида, явно неспособного к спурту. Но первым его догнал Болтун. Как собака, в прыжке, туг распахнул маленький ротик с острыми пластинчатыми зубами и впился гуманоиду в пятку. Не чувствуя боли и не замечая груза на ноге, тот пробежал ещё несколько метров, пока Рэм не повалил его на землю.

Связать пленного было нечем. Чтобы отбить у него охоту бегать по кустам, Рэм несильно впечатал ему кулаком в широкую плоскую физиономию с двумя глазами-щёлками, как у японца.

Вскоре прибежал Циклоп, за ним кое-как приплёлся Обулк, которому наземное передвижение давалось намного хуже, чем подземное.

Гуманоид сидел привалившись к дереву, тёр синяк под глазом и затравленно, исподлобья, глядел на человека, не удостаивая больше никого вниманием.

— Хозяин, позвольте я проведу допрос. Туги — лучшие в Бериане дознаватели. Кому угодно языки развяжем.

Но пират не собирался играть в молчанку.

— Я узнал вас, капитан Пылвс, — сказал он.

— Да? А чего же удирал?

— Сейчас узнал, а тогда — ещё нет.

— Понятно. Но хотелось бы, чтобы ты представился.

— Меня зовут Хруст. Я уже неделю живу здесь, у реки.

— Один? А где остальные?

— Когда вы улетели, поначалу всё было тихо. Пираты занимались обычными делами…

— Знаем мы ваши обычные дела, — не удержался Болтун.

Хруст стрельнул в него злыми глазами и продолжил:

— Да… А вот потом поползли слухи, что, мол, Гривузу не по зубам место адмирала. У него только язык хорошо подвешен, а душонка слабая, гнилая, погубит эскадру — пиратам нужен новый вожак, достойный. Тогда и стали говорить о Барминстоне, бывшем помощнике Головуна. Я думаю, что он сам эту смуту и затеял. Когда вы выступали на сходе, он лежал в лихорадке. Год назад подцепил её в болотах Клизима. Скверная штука, скажу вам. Как скрутит, ни рукой, ни ногой не пошевелишь. Я сам болел…

— Ладно, ладно, давай без экскурсов в медицину, — перебил Болтун. — Можно подумать, мы не знаем про клизимовскую лихорадку. Ничего в ней страшного нет. Помёт пуримантского ослакора излечивает за один день…

— Болтун, ты можешь хоть минуту помолчать! — рассердился Циклоп.

— Лохматый, сам помолчи! Нечего мне указывать! Ты не хозяин. И вообще, в последнее время ты много на себя берёшь!..

Единственный глаз Циклопа налился кровью, что не предвещало ничего хорошего.

— Ладно! Брейк! — скомандовал Рэм. — Будете выяснять отношения в другое время, а сейчас дослушаем Хруста.

Болтун показал язык Циклопу и отвернулся.

— Ну так вот, — продолжил пират, — когда лихорадка отступила, Барминстон впал в ярость от результата схода. Он понял, что его обошли, и стал подговаривать дружков выступить против Гривуза.

— Подожди, но ведь на сходе речь шла о другом, Гривуза никто не выбирал в адмиралы, — сказал Рэм.

— Да, так и было. Но Гривуз заважничал, собрал подпевал и стал в открытую называть себя законно избранным. Короче, пираты разбились на два лагеря: один за Гривуза, другой за Барминстона. Начались стычки, в результате двоих укокошили. После чего обе стороны разлетелись и разбили лагеря порознь. Я полетел сначала с Гривузом, но потом передумал, решил ни к кому не примыкать и подождать — целей буду.

— Ты умный. Молодец, — вставил Болтун.

— И что дальше? — спросил Рэм.

— И всё. Я больше ничего не знаю. Увидел, как вы свалились с неба, но решил не торопиться, мало ли, может кто из головорезов