– Идиоты! – рыкнул невоспитанный заграничный гость, дергано двигаясь. – Все приходится делать самому.

Шведа будто разрядом тока прошибло, и корявый зверь полоснул земляной пол коридора. Вот только одного он не понял – почему лис оставил свою половину спать в камере, когда сам сделал ноги. Это недоумение так и отразилось на морде мутировавшего зверя.

Ларс залетел в камеру, сорвал лапой одеяло и увидел силиконовую куклу. Теперь понятно, почему Майк так быстро ушел. Пол и узкое пространство давили на шведа в его измененном состоянии, его то и дело мотало по сторонам. Одно только двигало вперед – понимание, что надо расчистить дорогу сыну.

Ларс кинулся по следу лиса, петляя по коридорам, и не заметил, как залетел в помещение, кишащее насекомыми. Дверь за ним с лязгом закрылась, и показался Майк на двух ногах.

– Наслаждайся.

Саванный лис в приподнятом настроении двигался по туннелям, когда ему попался спускающийся навстречу Никс.

– Света… – только начал говорить песец, как Майк оцепенел от ужаса, видя нешуточную тревогу в глазах друга.

Света

Меня куда-то грубо тащили, орлиной хваткой держа мое тело. Я не могла сопротивляться – чувствовала себя мешком, набитым ватой. Лишь наблюдала через едва приоткрытые глаза за пляшущим миром.

Хлопнула дверь автомобиля, а потом я почувствовала мягкость сиденья. Наконец-то давящая хватка пропала!

Лоб уткнулся в твердую прохладную поверхность, а из моего рта вырвался вздох облегчения. Стекло тут же запотело, но я все равно могла видеть смазанные тени – одну огромную и много маленьких. Звуки драки почему-то долетали до меня отчетливо, а вот картинка словно запаздывала. Хлопнул багажник – и это было последнее, что я запомнила.

Порыв свежего воздуха будто дал мне отрезвляющую пощечину. Вот только что он хлестал меня по лицу, а теперь отвесил подзатыльник, закидывая волосы на лицо. Сквозь пряди я увидела, как быстро сменяется голубое небо зеленой полосой леса, а потом серым отрезвляющим обрывом и назад – изумрудные верхушки деревьев и лазурное небо. И обратно.

Из горла вырвался крик настоящего животного ужаса.

Меня привязали к огромным качелям на краю обрыва и теперь сильно раскачивали, постоянно толкая в спину.

Страх сковал меня на несколько долгих секунд, когда я оценивала свое состояние. Ноги, руки, спина – все тугой веревкой переплетено с качелями. Сидела я крепко, но от осознания этого мне не становилось лучше.

Я обернулась и увидела, как меня раскачивает мужчина с зализанными гелем волосами. Он убрал телефон в карман с крайне довольной улыбкой. Посмотрел на меня и громко произнес:

– Отлично покричала. Они как раз на пути сюда. Молись, чтобы с выкупом, иначе сегодня ты научишься летать.

И показал пальцем вверх, туда, где у стойки была закреплена установка с ножом.

Майконг

Три часа, пока Майконг добирался до точки координат, окрасили его виски сединой. Саванный лис думал, что его нервное напряжение достигло максимума, но как же он ошибался!

По узкой тропе Майк бежал первым, несмотря на требование быть одному. Идиотом саванный лис никогда не был и прекрасно знал, что враг точно не будет одинок. Вот только лис отлично понимал, что если помощник Ларса ведет его в такое место, то хочет одного – избавиться от конкурента, единственного в мире большого зверя. И никакие обычные оборотни не помогут ни ему, ни врагу. Только один на один. Только ум против ума, только сила против силы, только опыт против опыта.

Майк считал, что достиг пика переживаний, но когда увидел Свету, которая раскачивалась на качелях над пропастью, то чуть не умер на месте.

– Ты с подмогой? – Прилизанный молодой оборотень покачал головой и нажал на кнопку. Тут же на штанге качелей выдвинулся нож и стал медленно подтачивать веревку.

Сердце Майконга рухнуло вниз до самого ядра земли. Впервые в жизни затряслись руки, а вот прилизанный явно чувствовал себя королем мира.

– И где мое пятнистое требование со спутницей? Кажется, ты решил нарушить правила игры.

Майконг не мог оторвать взгляда от веревки, которая медленно, но верно истончалась. Света не оборачивалась, хотя он слышал, как быстро бьется ее сердце. Живая, по воздуху не разносится запах ее крови, а это главное.

Саванный лис стал мягкой поступью продвигаться ближе.

– Сами их убили, а у меня спрашиваешь? – Майконг быстро оценил вид помощника Ларса в шортах. Явно после неоднократного оборота. Стесаны колени и локти, которые медленно заживают. Значит, много тренируется. Других травм нет, следовательно, у него дела со зверем обстоят значительно лучше, чем у Ларса.

– Тела Леона и Альбины пропали. Все следы указывают на то, что ушли они оттуда на своих двоих. – Прилизанный поднял в руках пульт и пригрозил: – Ни шагу больше, а то разом перережу.

Майконг остановился.

– Я ничего не знаю об этом.

– Как же не знаешь? Я вот нарыл запись, как ты приходишь к Леону в зоопарк. И видел тут своего земляка в лисьих рядах. Думаю, ты гораздо лучше осведомлен, чем хочешь показаться.

– Леон непредсказуем.

– Знаю. Именно благодаря этому старик скоро подохнет, а я получил большого зверя. Мне, в отличие от Ларса, не нужен твой рецепт успеха. Мне просто нужен леопард.

– Если он и жив, то будет прятаться. Сними Свету с качелей, и я помогу тебе его найти.

– Действительно не знаешь, где он? – Прилизанный нажал на кнопку, и второй нож стал резать веревку качелей с другой стороны.

Света вскинула голову, обернулась, и Майконгу будто дали по хребтине от ужаса в глазах пары. Волна дикой злости накрыла лиса с головой, он стал видеть врага словно через красную призму. Его большой зверь требовал крови.

Рык – и Майконг обернулся, ментально призывая прилизанного к обороту.

Еще один рык, и уже два огромных зверя стоят друг напротив друга. И один из них был значительно больше другого.

Ничего. Майк знал, что главное – не столько размер, сколько уверенность и принятие зверя.

За этот год он прошел все ступени ада. Он не принимал зверя, он ненавидел ген шакала в себе, он боролся с собой, вытравливал из себя чужеродное. А потом постепенно принял, полюбил свои сильные стороны, особенно когда понял, как важны они для того, чтобы защитить пару.

Волк напротив стоял гордо, будто породистая собака на выставке. Он явно сразу любил своего зверя, ждал его и был безумно рад открывшейся возможности приобрести огромную форму.

Всегда в тени, теперь этот волк был готов на все, чтобы выцарапать свое место под солнцем. Он был опьянен возможностью и силой, а как у него обстояли дела с ментальным воздействием?

Майконг на пробу приказал ему припасть к земле, и лапы волка на миг дрогнули, а морда удивленно вскинулась. Отлично!