Да вот только зверь быстро смахнул воздействие, затряс головой, а потом с рыком бросился на лиса. Майконг метнулся в сторону, но не потому, что избегал драки – он смотрел на пульт на земле. Если волк пройдется по нему лапой, Света улетит в пропасть!

Майк почти добрался до пульта, когда на него сверху напрыгнул волк. Он вгрызся в позвоночник лиса, заставляя того перевернуться на спину, чтобы скинуть с себя противника.

Майк вывернулся и вцепился в переднюю лапу волка, промахнувшись мимо горла. Он пытался оттащить зверя подальше от пульта, но тот, как назло, постоянно норовил наступить на него лапой, пока вырывался.

Шум из-за деревьев сигнализировал о том, что команда лис встретилась с ребятами из контроля. Заварушка была под каждым кустом, а жуткое рычание сбивало листву с деревьев. Майконг надеялся, что хоть один лис проскользнет и успеет забрать пульт, но драка продолжалась, а волк по-прежнему вальсировал около пластикового квадрата.

Волк царапал пастью морду Майконга, но тот не пережимал зубов. Хрустнула кость, противник заскулил от боли, а лис посмотрел на качели. В месте пореза веревка распушилась. Света раскачивалась медленнее, сама девушка дергалась, пытаясь выпутаться, но была слишком крепко привязана. Майк хотел сказать ей не двигаться, но только как это сделать в животном обличье?

Лис отвлекся, и это чуть не стоило ему жизни. В последнее мгновение он избежал хватки за горло, подавшись назад. Извернулся, нанес массивному противнику в бок мощный удар, от которого тот отлетел и оказался рядом с пультом.

Чертов слизень! Почему он так хорошо контролирует зверя? Такое полное принятие Майконгу даже не снилось. А теперь он еще и у пульта.

Лис бросился на него, схватил волка за заднюю лапу и потащил к обрыву, набирая скорость. Тяжелый зверь оставлял борозду, тормозя когтями, но Майк будто глотнул эликсира бодрости. Веревка истончалась, жизнь пары висела на волоске, и это придавало лису невероятных сил. Он будто хлебал из неисчерпаемого источника, постоянно увеличивая скорость.

На краю обрыва лис резко развернулся и закинул волка в пропасть.

И только когда тот уже летел вниз, увидел в его пасти пульт. Раздался хруст.

Света

Я всеми силами старалась не быть трусихой. Если не могу помочь, то хотела хотя бы не отвлекать. Но веревки скрипели, рвались под воздействием лезвия, как и мои нервы.

Жалко, что нервные струны – не мышечные волокна, которые, когда рвутся, лишь становятся больше и позволяют выносить еще большее напряжение. Сейчас бы мне это как никогда не помешало!

Когда пасть волка чуть не сомкнулась на горле Майконга, я поняла, что страх за себя отступил. Удивительно, но я боялась за него намного больше, чем за себя. За эти дни я уже поняла, что Юльку не бросят. Что даже если я разобьюсь, то мою сестру поддержат, и это приносило мне облегчение и помогало держаться. Иногда я отворачивалась, чтобы не показывать страх за Майка ему же, потому что он явно трактовал это по-своему. Один раз наши взгляды столкнулись, а потом оборотень посмотрел на ножи, и это промедление чуть не стоило ему жизни.

Но когда волк летел с обрыва, я не могла не смотреть. Я ликовала, улыбалась, пока не увидела, как резко дернулась морда лиса в мою сторону. Как страх застыл в его глазах. А потом раскачивание ценой в шанс выжить, но веревки разрезало ровно в миг, когда я была над пропастью.

Я полетела вниз, так и примотанная к деревянному сиденью качелей.

Голубое небо, такие, казалось, мягкие облака. И огромная тень, которая перекрыла мне солнце. Майконг!

***

Команда лис выскочила на пятачок перед обрывом.

– Майк! – крикнул Никс, бросаясь к краю, но темная фигура зверя уже не была видна. – Майк! Майк!

Песец все кричал в пустоту. В тихую, шуршащую падающими с края камнями пустоту.

Вся команда лис застыла, глядя вниз. Секунда, казалось, длилась час. Время текло издевательски медленно, но пустота не менялась. Гробовая тишина пробирала до дрожи от осознания потери.

– Нет, – тихо шепнул Никс, уставившись вниз невидящим взглядом, а потом крикнул во все горло: – Не-е-ет! Майк, живо вылезай!

Лисы сочувствующе посмотрели на своего командира. В их глазах блестели слезы, они отводили взгляд в пустоту. Надежда растворялась с каждой минутой.

– Двое здесь, остальные вниз на проверку, – хрипло приказал Никс.

И в лисов будто жизнь вдохнули, потому что нет ничего хуже, чем пассивное ожидание плохих вестей.

Через час они спустились в ущелье. Нашли прилизанного, превратившегося в лепешку из мяса и перемолотых костей, и переглянулись. Лисам было страшно видеть в глазах друг друга угасающую надежду, поэтому они больше не смотрели в лица – искали.

Искали всю ночь напролет, но никого не нашли.

Никто не спал, не ел, даже не присел. На рассвете команда собралась на краю обрыва снова, чтобы проанализировать падение, и Никс в сердцах крикнул в пропасть:

– Майк, а ну, вылезай, засранец!

И тут в край обрыва вцепилась черная лапа. Темно-серые когти сточены под ноль, мех мокрый от крови. Рассветные лучи упали на морду Майконга, зацепились за веревку в его зубах и осветили зверя совершенно обычного размера, который на последнем издыхании вытаскивал за собой девушку, до сих пор привязанную к сидению качелей.

– Ну что, поднимем бокалы за одну из немногих девушек, что получили диплом НАКС? – Майконг повернулся лицом к паре и улыбнулся. Наклонился и легко поцеловал в щеку, обжег дыханием ухо.

– А я лучше подняла бы бокал за самого хитрого лиса на свете, – тихо шепнула оборотню Света, воспользовавшись тем, что он близко, а вокруг шумно.

Майконг обхватил талию девушки рукой и прижал к себе, принимая комплимент. Комплимент, который больше никто не должен слышать, потому что теперь у них двоих одна тайна. Большой зверь Майка никуда не ушел. Просто теперь он может принимать обычную форму, предварительно сбросив тьму энергии. Немного напряжно на практике, но оправдывает спокойствие, которое пришло в кланы. Больше главы не переживали за свой авторитет и не видели в Майконге угрозу, а его недавние действия списали на эффект от инъекции. Все испытали такое облегчение, что охотно поверили саванному лису.

Теперь не было больше ни одного известного огромного зверя. Организм Ларса продержался всего два дня в измененном виде, прилизанный помощник не выжил, а Майк стал самим олицетворением слова «хитрость».

Звон бокалов заглушил голоса, а потом на Свету посыпались поздравления.

– Кхм-кхм! Минуточку внимания, – вдруг громко прочистил горло Майконг, и лисы замерли с улыбками на лице.

Лис поднял правую руку и помахал ей в воздухе. На его пальце блеснуло что-то серебристое.