class="p1">В свете люстры сверкают камни в браслете, выпавшем из-под неё на пол. Профессор Тика поднимает его, внимательно рассматривает и хмурится. Мать смотрит на спящего сына и переводит взгляд на браслет.

– Надеюсь, что вы с Полиной всё-таки не поссорились, – произносит она и кладёт браслет на тумбочку. – И если она в беде, то ты ей нужен.

Странно наблюдать за тем, как женщина в солидном возрасте целует в лоб пьяного мужчину. Но столько нежности сквозит в её действиях, и это вызывает улыбку на моём лице.

Кажется, тут вся семейка с тем ещё норовом. И вот в кого пошёл Левент. То он спокойный, то рвёт и мечет так, что страшно подойти.

Бэстрия ещё пару мгновений наблюдает за спящим сыном, а потом тихо удаляется из комнаты через дверь. Гаснет свет.

Утром меня будит протяжный и жалобный стон. Просыпаюсь и вижу, как на постели сидит Левент, схватившись руками за голову и уперевшись локтями в колени. Вдруг он зеленеет и мчится в ванную. Раздаются характерные звуки после долгого возлияния.

Я остаюсь в комнате и комментирую:

– А я тебе говорила, не пей, – бубню так, словно мы женаты уже лет тридцать. – Козлёночком не станешь, но у твоего брата свадьба. Надо выглядеть хорошо. А сколько деликатесов будет на столах! А торт! На свадьбе самое главное – торт, м-м, – желудок крутит от представленных блюд.

Князя долго нет. Я ему не мешаю, точнее не иду следом за ним, всё равно бесполезно. Отражение надёжно меня скрывает.

И вот он выходит. Побритый, причёсанный, посвежевший. В чистых брюках и начищенных сапогах. Левент кидает на кровать новый китель, надевает белоснежную рубашку и замирает.

Я напрягаюсь и внимательно за ним слежу. Его взгляд направлен прямо на тумбочку, где лежит мой браслет. Левент широким шагом подходит и хватает его. Проводит рукой над украшением. Лёгкое золотистое сияние исходит с его ладони. С браслетом ничего не происходит. Князь сжимает его в руке и подносит к губам.

– Левент, – снова зову его, хотя понимаю, что это бесполезно. – Я тут, любимый, – слёзы текут по щекам.

У меня осталось мало времени. Если Левент не догадается, то я умру. У меня нет никаких идей, как я могу выбраться из зазеркалья. Возможно, что это последний раз, когда я вижу любимого. Отчаяние, которое я упорно отгоняла в прошедшие недели, сейчас заполняет меня.

Князь прячет браслет в кармане кителя и теперь уже быстро застёгивает пуговицы на рубашке. Надевает мундир и подходит к зеркалу. Сейчас у Левента плотно сжаты губы. В его глазах горит золотой огонь. Брови сдвинуты к переносице, которую расчертила вертикальная морщина.

Резкими движениями он застёгивает китель и смотрит в зеркало, но взгляд словно не здесь.

Я понимаю, что больше его не вижу. Он не успеет. Как бы я не надеялась, но в этот раз не успеет. Встаю перед ним в полный рост и сквозь слёзы рассматриваю его, запоминая каждую чёрточку.

– Левент, я люблю тебя, – глушу рыдания. – Ты сдержал своё обещание. Ты успел, ты пришёл в храм. Я видела это.

Князь вздрагивает и поворачивает в сторону голову. И тут я замечаю, как воротник рубашки выглядывает из-под кителя. Мои руки сами тянутся к отражению, чтобы поправить его.

Слёзы застилают зрение, но мне не надо видеть. Я очень хорошо помню, какая ткань на ощупь. Какие шелковистые у него волосы! И борода такая же, хотя на первый взгляд она выглядит колючей.

– Я очень хочу провожать тебя на службу каждый день. Видеть, как ты собираешься, поправлять вот так воротник.

Кладу руки на его щёки и глажу бороду большими пальцами.

– И чувствовать, какое горячее твоё тело под моими руками, – говорить уже не получается. Ком разрастается в горле. Я решаюсь поцеловать его отражение. Зажмуриваюсь и наклоняюсь вперёд. Мои губы опаляет жаром. В нос бьёт древесный терпкий запах, окутывающий теплом. Прикасаюсь губами к его…

Горячие ладони хватают меня за запястья. Резкий рывок, мой вскрик, и я открываю зарёванные глаза.

Мои руки упираются в широкую грудь, затянутую в китель. Я снова сижу на Левенте. Мои запястья находятся в плену сильных мужских рук. Поднимаю взгляд и встречаюсь с горящим золотом взором, в котором читаю удивление, неверие и бесконечную любовь.

– Полина.

Звук его голоса прорывает плотину напряжения. Я рыдаю в голос, не веря, что освободилась из плена.

Князь прижимает меня, гладит по спине и шепчет:

– Все в порядке. Теперь ты в безопасности. Я с тобой. Я никому тебя не отдам. Мы можем быть вместе, – и всё это вперемешку с короткими поцелуями в щёки, губы, в лоб, куда попадёт. – Я думал, что потерял тебя навсегда. Когда увидел этот браслет на тумбочке, то понял, что имела в виду Эталь, сказав про отмщение.

Последняя фраза, как затычка, останавливает мою истерику. Я отстраняюсь от него. Он напрягается.

– Левент, вы всех заговорщиков схватили? Всех раскрыли?

Князь хмурится:

– То есть мы кого-то упустили?

– Меня не было в храме. Когда ко мне пришла леди Никалина и рассказала всю правду про отбор, а затем её выгнала Вероника.

– Ты знаешь, что леди Наирэль была судьёй? Мне ни герцог, ни она так и не рассказали, как ей удалось остаться здесь.

– Сейчас не о ней, – я прикладываю указательный палец к его губам. – Я побежала за Вероникой, едва я выбежала и попала в портал. Я оказалась здесь. Твоя мать, точнее мачеха, она показала, что происходило в храме. Ты успел, – я легонько касаюсь своими губами его. – Там в храме была не я. Это была иллюзия.

– Хочешь сказать, что среди заговорщиков есть иллюзионист, – Левент пристально смотрит на меня, подтверждающую его мысль, и что-то обдумывает. Потом осторожно снимает меня с себя, встаёт и помогает мне встать.

– В столицу мы сейчас не попадём, она закрыта, – он запускает руки в волосы, взъерошивая их.

– Княгиня хотела напасть на детей на Чудовищных островах, убить там всех и перенестись в храм на свадьбу короля, – напоминаю я ему.

Князь замирает и смотрит на меня.

– Пару дней назад на острова отправили корабль с провиантом, – шепчет Левент. – Нам надо срочно на острова. Штэван и Калина сами могут задать жару кому хочешь, – он хватает меня за руку и прижимает к себе. – А вот детям требуется помощь. Возможно, придётся искупаться.

Князя охватывает золотое сияние. Он открывает портал и шагает в него вместе со мной. Делаю шаг, и я чувствую полёт. Мы летим с высоты прямо в море. Раз, и ныряем во второй