— Сам ты дебил! — возмутилась я.

Впрочем, немедленно отыграла назад, залепетала:

— Васенька, прости! Пожалуйста, пусть подождет меня на проходной! Я сейчас прибегу!

Ярик, с прямой спиной и опущенной головой, сидел на бетонном основании забора у входа в наш НИИ.

— Привет! — ласково произнесла я.

Печальные, невыразимо прекрасные глаза ослепили брызгами летнего дождя — и снова уставились в землю.

— Увозит, — пробормотал Ярик.

— Кто? Кого? Куда? — растерялась я.

— Увозит, — с раздражением повторил он.

Римма. Спокойнее. Медленно и четко.

— Тебя увозит?

— Тебя. — Но ткнул пальцем в собственную грудь.

— Федор?

— Федор.

— Куда?

— Вилла на море, — тщательно выговорил Ярик.

— Где?

— На море. Тепло, можно купаться. Пляж и песок. Девочки любят. Оля. Приехать. Туда.

— А что за море?

— Мне надо Оля. Ждать ее там!

Я вздохнула:

— Конечно, Ярик. Обязательно ей скажу. Когда вы едете?

— Сначала деревня. Потом пляж и песок.

— Что за деревня?

— Коровы. Молоко. Творог. Не знаю. Сегодня. Завтра.

Больше ничего дельного добиться не удалось. А когда Ярик ушел, мне словно кто-то в ухо шепнул:

— Сообщи Паше!

Я немедленно набрала номер:

— Федор с Яриком уезжают.

— Куда?

— Сначала в какую-то деревню. А потом вроде бы за границу.

— Хотя бы примерно — в какие края?

— Он сказал: «Тепло, купаться. Море, пляж и песок».

— Черт. А когда?

— Я так поняла, очень скоро.

— Где сейчас Федор?

— Понятия не имею.

— Срочно узнай.

Ура. Хоть какое-то дело.

Справилась быстро — через пятнадцать минут докладывала:

— Из батутного центра он вчера уволился. Где находится сейчас — неизвестно. Ярик дома с матерью. А Федор обещал быть к шести.

— Адрес знаешь?

— Конечно.

— Гони прямо туда. Я тоже еду.

И по его тону я поняла: у Паши версия имеется.

* * *

Будь Федор дома, он бы просто ее не пустил. Хотя, когда Ярик впервые привел его к этой Римме, она ему показалась милашкой-вкусняшкой. Даже подумывал, не приударить ли. Но быстро эту идею отмел. Его канал на «Ютьюбе» стремительно набирал обороты, и падкие на успешных мужчин красотки слетались стаями. Глупо кого-то завоевывать, тем более частного детектива, когда и так поклонниц полно.

Но Ярик Римму чуть ли ни мамочкой своей считал (родная-то, хотя пить и бросила, все равно никуда не годилась).

Вот и сегодня, пусть гостья незваная, дверь отпер, сидит рядышком, рожа довольная. И плевать ему, что детективщица почему-то не одна пришла, а с мужиком. Тот сразу навстречу, руку тянет:

— Я Павел, начальник Риммы. Рад познакомиться.

А какого, интересно, хрена ты сюда приперся?

Федор этого пня сразу узнал — тот в батутный центр позавчера приходил. С Яриком перетирал.

Старший брат потом попытался выяснить, о чем говорили. Ярик доложил: дядечка изучает, по какой траектории мягкие мячи летают. А он ему помогал. Швырялись вместе. Федя тогда подумал: мужик просто прикалывался. А это, оказывается, следствие велось. Плохо. Ярик — в силу своей болезни — мог ему сболтнуть, чего не надо. Врать совсем не умеет. Да и не станет. Не понимает просто зачем.

Но держать лицо Дорофеев-старший умел. Молча протянул руку, указал на диван, буркнул:

— Чаю не предлагаю. Времени мало.

И выразительно посмотрел на часы.

Пень садиться не стал. Стоит рядышком, сверлит взглядом:

— Хочу про вашего друга поговорить. Про Филиппа Долматова.

Чего и следовало ожидать. Все-таки вылезло.

Отпираться глупо.

— Какой он мне друг? Просто на тренировки приходил. Раза два.

У Риммы вид удивленный. Явно тоже впервые услышала. Да, облажалась ты, детективщица. Хотя он все время боялся. С Долматовым его кто угодно мог видеть. И не только в батутном центре.

А Павел продолжает спокойно:

— Ну, Долматов к вам не только на тренировки ходил. Вы еще вместе в ресторанах бывали. По девочкам ездили.

Зараза, откуда узнал?!

Без разницы теперь. Главное — отбиться.

— И чего? — Федор пожал плечами. — Ходили. В чем криминал?

— Вы про его убеждения знали?

— Долгое время нет, — поспешно отозвался Федор. — А когда узнал, не одобрил. Один раз даже в глаз дал. За Ярика.

— А чем Филиппу не нравился ваш брат?

Федор поморщился:

— Ну, Фил вообще инвалидов не любил. Слабых, стариков. Спартой восхищался. Гитлера уважал.

Синичкин придвинулся еще ближе. Спросил вкрадчиво:

— А с Леонидом Симачевым вы знакомы?

Опасно. Очень.

Федор взвился:

— Вы спятили?! Нет, конечно! Это все Филькины дела! Он меня в них не посвящал! А я Симачева первый раз по телевизору увидел! Уже мертвым!

Ярик смотрит испуганно, Риммочка от удивления ротик открыла.

— Нет, Федя, — покачал головой мужик. — Ты знал Леню. И на дело вы его отправляли вдвоем. Долматов. И ты.

— Да за кого вы меня держите?! — еще больше повысил тон Дорофеев-старший. — У меня Ярька такой же инвалид! Я за брата любого в клочья порву! И ему подобным ничего плохого не сделаю.

Младший благодарно улыбнулся. Римма, зараза, посмотрела с сомнением. А Павел спокойно продолжил:

— Насчет Ярослава не спорю. В день расстрела вы его дома оставили.

Федор сменил тон на усталый:

— Перестаньте. Я ничего не знал. Если хотя бы догадывался, чего Фил задумал, сдал бы его без сомнений.

— Ты знал, что он задумал! — повысил голос детектив. — А когда понял, что Долматов готов тебя сдать, — его убрал.

— Да что за бред?!

Федор — впервые в жизни — почувствовал: стены покачнулись, пол стал неровным, будто на корабле во время шторма.

А Павел — с некоторым даже сочувствием — произнес:

— Тебя обложили, Федя. Обложили со всех сторон. Сейчас по всей стране видеокамеры. Кепки, темные очки и прочая конспирация не помогают. Да, требуется время, чтобы свести все данные воедино. Но это уже сделали. Картина ясна. За тобой очень скоро придут. Я… мы с Риммой просто немного опередили полицию.