Паша рассеянно выслушал. Комментировать не стал.

— Ну, или кто-то из подручных Антонины Валерьевны, — еще менее уверенно произнесла я.

— Ладно, пока оставим. Выясни, пожалуйста: твой Федор сегодня работает? И где сейчас находится его брат?

«Зачем они ему?» — удивилась я.

Но бросилась исполнять поручение немедленно.

Для начала позвонила в батутный центр и противным голосом попросила записать меня на индивидуальную тренировку к инструктору Дорофееву. Мне сообщили, что у Федора на сегодня полная запись. Идти к другому мастеру паркура я решительно отказалась.

Попробуем теперь узнать, где Ярик.

В Центре реабилитации на мой звонок, по случаю субботы, отозвался автоответчик.

Тогда я позвонила братьям на квартиру. Домашний номер мне Федор не сообщал, но зря, что ли, я потратила кучу собственных денег на базы данных?

Трубку взяла мамаша — судя по злющему голосу, была она трезвая. Разговаривала грубо, но узнать удалось: ввиду того, что у нее сегодня давление сто шестьдесят на сто и оказывать услуги сиделки она не в состоянии, Ярика Федор взял с собой на работу.

Тут и Паша выглянул из кабинета. В руках — непрозрачная папка под формат одиннадцать.

— Что там у тебя?

— Да кое-что из твоих материалов. Хочу одну версию проверить. Где Дорофеевы?

— В батутном центре. Оба.

— Отлично. Покажешь их мне — и тихо исчезнешь.

— Куда?

Посмотрел изумленно:

— В супермаркет, куда еще? Холодильник пустой, чем мы обедать будем?

«Мы», «обедать» — какой музыкой звучали слова!

Дело — в которое я влезла сама и втянула Синичкина — впервые за последние дни перестало меня занимать. Всю дорогу до батутного центра я продумывала про себя, что купить и какое сегодня будет меню.

* * *

Утро субботы Антонина Валерьевна провела в хлопотах.

Новых преподавателей, да еще классом не ниже тех, что были, найти нелегко.

По счастью, в России странный народ. Рокового места, где только что прошла череда убийств, не стереглись, резюме слали охотно. Возможно, любопытство одолевало. Или условия привлекательными казались. Где еще в области дефектологии предложат зарплату вдвое больше государственной, оплату съемной квартиры плюс полный карт-бланш? Твори, выдумывай, пробуй, пиарься на своих авторских занятиях или диссертацию под них подведи.

Антонина Валерьевна бегло просматривала резюме кандидатов. Выпускников профильных вузов среди них было немного, зато энтузиастов с идеями, как помочь больным аутизмом, — через край. Травник из Брянской области, специалист по цветотерапии из Владивостока, юный мастер брейк-данса из Подмосковья…

Многие задумки выглядели вдохновляюще, но она всегда, прежде чем звать человека на собеседование, обдумывала множество факторов. Одобрят ли спонсоры? Не одолеет ли придирками Минздрав? Плюс очень важен психологический профиль кандидата. Персонажей с идеями Манилова или народ с взрывным темпераментом отсекать надо сразу — это любому ясно. Но и слишком жалостливых брать нельзя. Больной аутизмом — тот же ребенок. Мигом чувствует слабину и садится на шею.

В итоге из длиннющего списка оставила семерых. После собеседования на работу выйдет один — и то, если ей повезет. Значит, нужно искать дальше, да поскорее. Спонсорам ведь неинтересно помогать абстрактным инвалидам. Купить карандаши или памперсы — примитивно, не ярко! Совсем иное дело — поддержать балетный спектакль, который на весь мир прогремел. Или спонсировать выставку. Ох, до чего подвели ее Ольга и Ричард! Ни балета теперь в Центре, ни живописи.

Да еще Лейла сошла с дистанции.

Без бунтовщиков, конечно, стало спокойнее, но французский фонд уже намекнул: грант на будущий квартал они уменьшат. Американцы — те впрямую пригрозили: не будет новых проектов — вообще перестанут платить.

Еще и пациенты разбегаются. Полиция со своим расследованием извела. Являются, как к себе домой. Глупая, но остроглазая девица-детектив путается под ногами.

Ладно. И не такие беды переживали. Выпутаемся.

Есть ведь и плюсы. Она сама благодаря перестрелке в подвластном ей Центре стала почти знаменитостью. Постоянно просят прокомментировать, дать интервью, зовут в ток-шоу.

Антонина Валерьевна принципиально не вела примитивные, как у всех, ленты в социальных сетях, но прекрасно знала цену настоящей публичности. Очень круто, когда к тебе журналисты обращаются. Да не по одному в неделю, а буквально в очереди стоят.

Она сначала анализировала — аудиторию, влиятельность, охват. И только с самыми рейтинговыми соглашалась поговорить.

Сегодня — субботним утром — Антонина Валерьевна ждала в гости съемочную группу с одного из центральных каналов. Название программы — «Завтрак со звездой» — приятно щекотало самолюбие. Впрочем, красоваться и набивать цену лично себе Антонина Валерьевна не собиралась. Для нее главное — новых спонсоров привлечь. И новых клиентов.

Позавтракать не успела — прозвенел звонок в дверь. Вечно эти телевизионщики: то опаздывают на час, то, когда выходной и без пробок, раньше являются. Впрочем, пока грим и прическа, она еще успеет перекусить. Надо и ведущего на завтрак заманить, за вкусной едой да кофе намекнуть-протолкнуть, о чем ее обязательно спросить надо. А о чем лучше не упоминать.

Антонина Валерьевна крикнула помощнице:

— Анастасия! Канапе с эклерами подай. И кофе свари.

А сама отправилась открывать дверь.

Римма

Мама мне рассказывала, раньше по субботам люди расползались по интересам. Мужчины — в пивную или бильярдную, дамы — по магазинам, подростки — в кино. Детей вели на кружки или в парки, пенсионеры отправлялись в библиотеки. Кое-где в провинции до сих пор остался подобный уклад — ездила, видела. Но вот Москва — та окончательно помешалась на формате «все в одном».

Торгово-развлекательный центр в два часа дня субботы — несомненно, рай для его владельца. Но для всех остальных — сущий ад. Парковка забита, под ногами путаются дети, музыка орет, лифты приезжают раз в десять минут, по коридорам (вообще безумие) автобус ездит. Красный, типа английский. Малолетних клиентов развлекает.

В батутном центре, что расположен на втором нижнем уровне парковки, тоже толпа, шум и неразбериха. К стойке администратора — очередь, подростки гогочут, малыши ревут. Зато затеряться в толпе ничего не стоило. Но я на всякий случай натянула капюшон, нацепила очки. И — самая важная и приятная часть маскировки — практически повисла на Паше.

Мы миновали ресепшен, неторопливо прошли вдоль сетки, отделяющей прыжковую зону от бара. На каждом из пятидесяти батутов толкались и бесились минимум человека по три. Только Ярик прыгал на своем один.