— это гораздо лучше, чем ничего. Приобретённый опыт борьбы с «рыцарями» — тоже идёт в зачёт. Ну, и всё, кажется! Какие, стало быть, шансы на победу? На кого ставить будете?» — Хась улыбнулся — «В правом углу ринга, в чёрных перчатках и чёрных трусах — шестеро «чистильщиков»! В левом углу ринга, вообще без перчаток и в семейных трусах — Хась и Док! Шесть «чистильщиков» — шесть делейторов, двое «райцев» — два делейтора. Два к шести, один к трём, двадцать пять на семьдесят пять — вот наши шансы. Да-а, грустноватые шансы!» — Хась вздохнул и быстро перекрестился — на всякий случай!

«А какую тактику изберём? А самую простую — кто раньше встал, того и тапки! Как там Док, бывший десантник, учил: «Ты должен убить как минимум двоих до того, как станешь мишенью для третьего. А чтоб не стать мишенью — меняй позицию…»

Пока Хась, лежа по одну сторону просеки, оценивал шансы и вырабатывал тактику, Филгудыч и Тестер, на другой баррикаде делились опасениями.

— Я думаю, Тюлефан Филгудович, что бросаться на «чистильщиков» с кулаками, камнями и палками не надо бы: много их теперь. Народу погубим порядочно. Или не прав, а? — шептал Тестер.

— Прав-то ты, прав, да как теперь всем это рассказать, чтоб не лезли на рожон. Прятаться надо, да бить: исподтишка, но наверняка! — шёпотом же отвечал старик. — А они вон — опять за стену позалезали! Что от неё проку сейчас, от той стены!

— Так я сбегаю, выгоню их оттуда! — предложил Тестер.

— Ага! Сбегай! А если «чистильщики» уже здесь и сидят нас высматривают? Ты, мож, и быстро бегаешь, но твоя антидигитальная судьба тебя быстрее найдёт! Сиди здесь! — Филгудыч зыркнул глазами на Тестера и замолк.

— Чёй-то нетути их! — подал голос Док. — Ни людей, ни коней не слыхать! Уж не задумали чего?

— Может, и задумали, — согласился Тестер. — Знать бы, что? Эх, зря Гласс отпустил того парня, ой, зря…

— Да ладно, чего теперь-то жалеть! — вздохнул Док и вдруг стал каким-то «мечтательным»: — Эх, видела б меня моя Ленка: такого всего цифрового, да с вот такенной пушкой в руках! Гордилась бы, наверное!

— Ага! Или сковородкой бы погнала домой! — ухмыльнулся Тестер. — Представляешь: ты, весь такой цифровой, брутально-дигитальный, с пушкой наперевес, бежишь…, а Ленка твоя тебя нагоняет и сковородкой по кумполу — хрясь! И кричит: «Пшел домой, окаянная душа! В хате всё разваливается, а он — нашёл себе игрушечки: от чёрных дядек прячется!»

Док улыбнулся словам Тестера, а потом сказал:

— Не-е! Она у меня не такая! Она — просто гордилась бы!

В лесу хрустнула ветка… ещё одна…

— Тише вы, окаянные! — зашипел дед Тюлефан, и, не глядя на Дока, приказал: — Дай-ка, сынок, сюда ружьишко! Заваруха предстоит знатная, а я, как ни крути, стреляю трошки получше тебя! — с этими словами он забрал у Дока делейтор. — А ты пока вторым нумером при мне побудешь!

Как Док ни возмущался, оружие ему не вернули. Да и возмущаться было некогда: в лесу всё чаще и чаще раздавались треск веток и шуршание листвы.

— Идут! — раздались голоса за баррикадами и в «Райской заднице». Лёгкий шум, возня, клацанье затворов, — и опять всё стихло. Но ненадолго. Вскоре раздался долгожданный лошадиный топот: было ясно, что весь отряд «чистильщиков» на всём скаку идёт на штурм «Рая».

— Товсь! — крикнул дед Тюлефан свою любимую фразу и поднял делейтор. На противоположной стороне Хась сделал то же самое. На низкой стене «Райской задницы» показались четыре дула «калашниковых». Вверху Гласс покрепче сжал единственный оставшийся топор. До боя оставались секунды…

Глава десятая

1

Утром караван из Обители продолжил свой путь. Как и вчера, вооружённые люди, за исключением небольшой разведгруппы в авангарде, шли, в основном, позади гражданских, подгоняя их стволами и прикладами, поэтому шествие скорее напоминало конвоирование пленных, чем экспедицию, направлявшуюся на поиски новой жизни.

Цепь холмов, по которой вчера шла группа Шамиля, повернула на север, перед путниками теперь расстилалась широкая равнина, окаймлённая с южной стороны рекой (которая так и называлась: «Река»), поэтому делиться на две группы уже не было смысла. Силы путешественников объединились: они шли длинной колонной, и сверху это, наверное, был похоже на огромную бело-синюю гусеницу, ползущую по зелени равнины.

Через четыре часа пути темп увеличился настолько, что колонна передвигалась почти бегом, что, впрочем, для цифроклонов было необременительно — они уже давно забыли, что такое усталость. Напрягало только однообразие этой бесконечной равнины, поэтому многие из невооружённой части экспедиционного состава («бараны», по терминологии Шамиля) стали всё чаще и чаще клянчить привал: очевидно — для обновления впечатлений. Вместо ответа Шамиль полоснул очередью из «калашникова» над их головами. Все притихли, а кавказец гордо поднял голову, осмотрел колонну и громко произнёс:

— Это вам вмэсто прывала, бараны!

Ещё через час вдали показалась тёмная полоска леса, и, хотя никто не устал, стремление побыстрее сменить окружающий их унылый равнинный ландшафт на более интересный лесной прибавило прыти каравану, и очень скоро первые ряды скрылись в тени дубовых ветвей. Здесь и сделали привал, чтобы произвести разведку и, если повезёт, найти переправу — ведь, как знал Пахан по рассказам Старика, База находилась на другом берегу. Решив немного развеяться, Касьянов сам пошёл на это дело во главе своей личной охраны, оставив Шамиля надзирать за «баранами»,

Разведчики шли по берегу Реки, который, как назло, в этом месте был практически отвесным. Кроме того, Река здесь бурлила и изобиловала водоворотами, так что даже найди они пологое место для спуска, переправляться вплавь или на плотах было делом бессмысленным — они бы потеряли уйму времени и людей (хотя как раз на людей-то Пахану было наплевать). Поэтому через пару часов разведгруппа отказалась от поисков переправы и повернула назад. «Пускай чечен ищет!» — решил Пахан. Для разнообразия возвращаться решили лесом и, теперь, растянувшись цепью, разведчики медленно продвигались среди сосен-великанов.

Лес был огромен и тих. Ни следов зверья, ни пения птиц: всего этого, знал Пахан, ещё не успели создать (хотя своей «пастве» он рассказывал другую версию — о безжалостных Слугах Сатаны, пожравших всё живое). Но больше всего раздражало Касьянова в этом лесу, как и во всех других лесах этой долбанной Бестерляндии, равномерная, произведённая «квадратно-гнездовым способом» посадка деревьев. То есть, они не росли, конечно, в шахматном порядке, но их последовательности повторялись с убивающим однообразием.

— Да, скажем так, не переусердствовали создатели, иху мать! — пробурчал себе под нос Касьянов. — Так и заблудиться недолго!

И,