и кожей ощущал пролёты смертельных лучей. Вот-вот он услышит шарканье сапог «чёрных рыцарей» и тогда…. Но сначала он услышал человеческий крик.

3

Это кричал Омар. Когда «рыцари» поравнялись с баррикадами, бледный от страха, но не струсивший Гласс взмахнул топором и перерубил канат, удерживающий оставшийся с прошлого боя и повторно «заряженный» таран. В тот же момент с громким криком и с ножом в руке на «чистильщиков» прыгнул одуревший от гнева индус. Они с Глассом видели всё, что произошло внизу, но, не сговариваясь, решили не за дёшево продать свои жизни. Гласс прыгнул чуть позже, и в полете не видел, как связка брёвен сшибла двоих «рыцарей», и как Омар сбил своим весом третьего, да ещё всадил ему в голову свой огромный нож. Оставшиеся трое «чистильщиков» спокойно направили дула своих делейторов в спину лежащему Омару и одновременно выстрелили. Тут сзади на них и приземлился Гласс. Перевернувшись на спину, он увидел направленное на него дуло, а выше — глаза “чёрного рыцаря”, смотрящие…, не на него, а — с явным испугом — куда-то за него…. Через секунду его мягко подняло в воздух и с силой бросило на землю.

4

Полностью всё произошедшее, видел только Хась. После того, как был сожжён его делейтор, он понял, что дальнейшее сопротивление бессмысленно и, повинуясь инстинкту самосохранения, стал отползать от своей баррикады, которая к тому времени превратилась в огромный костёр. «Чистильщики» перенесли огонь на другую баррикаду, возле которой скрывался Док с ещё целым оружием, и это дало Хасю время отползти подальше в кусты (благо, хоть там они сохранились). Царапаясь о ветки молодого орешника, он развернулся и быстро, но незаметно по-пластунски пополз к «спирали» — единственному, на его взгляд, безопасному месту в этом аду. Однако, когда из-за кустов его взору предстала эта самая «спираль», то на ней он не увидел ничего: ни стены, ни деревьев, ни людей — только догоравшие факелы — чьи-то уходящие жизни… Лавина огня из делейторов «чёрных рыцарей» смела на этом клочке земли всё. Хась обернулся. На месте его баррикады была девственно чистая полянка, чернеющая голой землёй. Противоположное укрытие ещё горело.

Делейтор Дока уже не отплёвывался редкими выстрелами, как это было ещё пару минут назад: скорее всего и оружие, и сам Док уже сгорели в ядовито-желтом пламени. «Чистильщики» были уже между баррикадами (теперь уже — бывшими) и крутили головами, ища новые жертвы. Внезапно с диким криком на их головы свалился человек (это был Омар). Он сбил одного рыцаря и успел глубоко вогнать в его голову нож, прежде чем оставшиеся спалили его (а заодно и его жертву) залпом из двух или трёх стволов. Ещё двое «чистильщиков» поднимались с земли, сбитые тараном: один из них шарил руками вокруг себя, видимо, пытаясь нащупать в пыльном облаке оброненное оружие. И тут Хась услышал скрежет и нарастающий гул со стороны «спирали».

Он повернулся туда и, похолодев, увидел то, что запомнилось на всю его бессмертную жизнь: по виткам «спирали» прошла волна, вначале невысокая, но быстро увеличивающаяся в размерах. Раскручиваясь с огромной скоростью, этот необъяснимый импульс набирал мощь от одного витка к другому и подошёл к месту соединения «спирали» с обычным ландшафным «восьмиугольником», имея до шести-семи метров высоты и скорость поезда метро. Вся эта масса с огромной силой врезалась в «восьмиугольник», но не рассыпалась, а вызвала непонятную реакцию почвы: многократно увеличенная «земляная волна» поднялась от начала «восьмиугольника», в мгновенье ока расширилась в стороны и с оглушительным гулом понеслась прямо на Хася, поднимая деревья, кусты, подбрасывая камни.

Всё выглядело так, как будто кто-то очень большой сильно встряхнул лежащее на кровати огромное одеяло. Хася, а за ним Гласса, Тестера, Дока, «рыцарей» подбросило в воздух и ударило о деревья, камни, закинуло в кустарник. То здесь, то там падали огромные сосны и ели, дубы и берёзы. В воздухе повисла стена пыли, через которую огромная земляная волна пронеслась, словно гигантский доисторический ящер, с треском и шумом прокладывающий себе дорогу в джунглях какого-нибудь Юрского периода.

Через несколько секунд всё кончилось, только стена пыли медленно оседала, открывая место катастрофы. Первыми очнулись «рыцари». Отсутствие эмоциональной зоны в их мозге не смогло стать препятствием для какого-то животного, подсознательного страха, обуявшего их. Побросав оружие, не разбирая дороги, словно слепые, они бросились кто куда: лишь бы оказаться подальше от этого страшного места.

А волна, в считанные мгновенья преодолевая лесные массивы, равнины, степи, сопровождаемая необычными горизонтальными молниями и грохотом грома, широкой дугой подкатила к Реке, и там встретилась с другой такой же волной, шедшей от противоположной «спирали», на которую всего несколько минут назад вышел Пахан. Две слепые громадины выпучились из обрывистых берегов Реки, столкнулись со страшным грохотом и втянулись обратно. Земля дрогнула. Вода в реке мгновенно закипела и встала вровень с крутыми берегами. Там же, где берега были пологими, большие площади оказались затопленными. Но с исчезновением земляных волн всё понемногу стало приходить в норму. Исчезли звуки. Распрямились уцелевшие деревья. Всё стихло. И только многотонные осколки скал, упавшие в воду и медленно оседавшее облако пыли, копирующее в воздухе повороты русла Реки, свидетельствовали о том, что здесь только что произошла крупнейшая природная катастрофа Нового мира.

Глава двенадцатая

1

Очередной сигнал тревоги из аппаратной Суперкомпьютера уже не был для Грубера неожиданностью. Когда запищал зуммер, он не спеша, поднялся, одел пиджак, поискал на столе и водрузил на нос очки, и неспешным шагом пошёл в Центр Управления.

Последние дни и часы оттуда частенько приходили тревожные вести, и по несколько раз на дню пульт внутренней связи освещала «экстренная» лампочка. Но чаще всего повод для беспокойства был из сферы «неоперабельности»: учёные только обсуждали увиденное, но сделать ничего не могли — доступа к управлению Объектом у них теперь не было. Тем не менее, жёсткая инструкция, введённая Грубером, требовала каждый раз по сигналу «тревожной» кнопки собираться в месте аварии полным составом, и учёные, программисты и инженеры, бросив все свои дела, вынуждены были бежать к лифту, подниматься на верхний этаж, а потом ещё и тащиться полкоридора пешком до Центра Управления…, впрочем, не стоит подробно описывать, как эта треклятая инструкция портила остатки настроения и учёным, и самому Груберу, особенно теперь, когда редкий час обходился без тревоги.

Чарльз Грубер вошёл в аппаратную, в которой уже находился Учёный Совет в полном составе. Коллеги, отметил Чарльз, были необычно взволнованы. В дальнем углу аппаратной что-то дико выло.

— Ну, и