Было и еще кое-что, что занимало Мэтью. Несколько раз он замечал, как Камилла пристально смотрит на Хадсона, однако быстро отводит взгляд. Влечение точно было взаимным. Хадсон старательно приводил себя в порядок и стремился избавиться от мучительных воспоминаний прошлого. Было ли дело только в Камилле? Или в чем-то еще?

Мэтью и здесь хотелось узнать как можно больше, но он считал это щекотливой темой.

Этим утром небо затянули плотные серые тучи. Сильный ветер раскачивал верхушки сосен. Мэтью чувствовал в воздухе запах сырости.

Члены поисковой группы подготовили еду и воду, свернули спальные мешки, запрягли лошадей и тронулись в путь.

Андрадо снова сидел на козлах первой повозки, а один из солдат — тот самый, который прошлой ночью напился, но уже пришел в себя, — сидел на козлах второй. Профессор Фэлл расположился рядом с испанцем, и группа была готова продолжать путь. Они двигались по козьей тропе около десяти минут, когда Хадсон спросил Камилу:

— Вам известно, кто может за нами следить?

— Нет. Если за нами и вправду следят.

— Это могут быть просто путники, которые идут в том же направлении, — предположил Мэтью.

— Возможно, — сказал Хадсон. — Кто еще знает об этом зеркале?

Камилла покачала головой.

— Понятия не имею.

— А как насчет того виноторговца, к которому вы ходили? Спагетти.

— Менегетти, — поправил Мэтью.

— Неважно. Вы ведь спросили, известно ли ему имя Бразио Валериани, верно?

Камилла наградила его весьма придирчивым взглядом.

— Хадсон, мы не идиоты, — сказал Мэтью.

— Но он единственный, с кем вы говорили?

— Единственный, — подтвердил Мэтью.

— Что ж, — Хадсон скривил губы и приподнял брови, — а в той таверне было не больше пяти десятков человек. Надеюсь, Андрадо и его люди ничего никому не выболтали… особенно тот любитель эля.

— Они тоже не дураки, — ответила Камила, на этот раз с легким возмущением. — Они знают, насколько это важно.

Хадсон переключил внимание на Мэтью.

— Ты знаешь, кто это еще может быть.

— Кто?

— Блэк. Возможно, он нашел себе лошадь или нанял повозку.

— Маловероятно, — покачал головой Мэтью. — Он говорит только по-английски и, насколько я знаю, у него с собой не было ни пенни. С другой стороны… у него были серебряные кольца.

— Именно. И он мог встретить того, кто тоже говорит по-английски. К тому же ничто не помешало бы ему ограбить какого-нибудь незнакомца на улице. Или даже убить. Ты должен признать: очень странно, что он так легко отказался от поисков зеркала, ведь оно прежде так щекотало его сатанинскую задницу… простите, леди, но это так. — Хадсон пробрался через припасы и мешки в заднюю часть повозки. Откинув парусину, он выглянул наружу. Пейзаж был холмистым, кругом стоял густой лес. Из-за того, что дорога петляла, он видел не больше, чем на четверть мили вперед. — У Андрадо есть с собой подзорная труба?

— Полагаю, что да. Она должна быть в его вещах.

Хадсон тихо хмыкнул, но продолжал стоять на страже. Мэтью подумал, что Кардинал Блэк и вправду мог напасть на их след. Если это так, значит, оставался шанс увидеть этого демона болтающимся в петле.

Через некоторое время Хадсон опустил парусину и вернулся на свое место.

— Прямо сейчас я не могу с этим ничего сделать, но я буду настороже. — Он огляделся, словно в поисках чего-то, но явно этого не нашел. — Жаль, что у нас нет карт или костей. Я бы не отказался развлечься. — Он лукаво улыбнулся Камилле. — Если, конечно, вы не хотите услышать все о моих бывших женах.

— Я думаю, она не хочет, — сказал Мэтью и обратился к Камиле. — Этот шрам на брови он получил из-за чашки, брошенной ему в голову третьей женой.

— А он свой шрам на лбу получил от какого-то адского медведя, — хмыкнул Хадсон. — О, я не выдумываю! Я и Мэтью — те еще искатели приключений. Своими историями мы можем запросто вывести из себя кого угодно.

— Я предпочитаю оставаться в себе, благодарю, — ответила Камилла.

— Это просто фигура речи. Я не хотел проявлять неуважение.

Она не стала комментировать его замечание.

Повозки катились дальше, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Прошло около десяти минут, в течение которых Хадсон снова отступил в заднюю часть повозки, а затем вернулся к своему наблюдательному пункту, откуда он все еще не видел ничего, кроме поросших соснами склонов холмов, низких серых облаков и пустынной дороги.

Когда Хадсон успокоился и устроился поудобнее, Камилла спросила:

— Так и сколько у тебя было жен?

— Что? — Вопрос застал его врасплох, как и Мэтью.

— Жены. Сколько их было? — повторила Камилла таким тоном, словно обращалась к великовозрастному ребенку.

Хадсон демонстративно выставил вперед десять пальцев для счета.

— Tres[36], — сказал он.

— Я так понимаю, сейчас ты больше супружескими обязанностями не скован? Ты просто бросил этих дам, или все это прошло на законных основаниях? Полагаю, в Англии есть какая-то процедура, которой бы точно последовал такой утонченный джентльмен, как ты.

— Да. То есть… нет. Я имею в виду, спасибо за комплимент. Все законно. — Он улыбнулся, и Мэтью его улыбка показалась хитрой. — А вы когда-нибудь были замужем?

— Нет.

— Так у вас амплуа чистой девы?

Зеленые глаза одарили его испепеляющим взглядом.

— Я сказала, что никогда не была замужем. Это не исключает всего остального.

Мэтью опустил взгляд в пол. Прошло немало времени, прежде чем Камилла нарушила тишину.

— У тебя есть дети?

— А? О… нет. Во всяком случае, я так не думаю. — Хадсон шмыгнул носом. — Я просто не могу себе этого представить. Я? Отец? А ты можешь такое вообразить, Мэтью?

Не втягивай меня в это, — подумал Мэтью. — Жаль, что тренировочные мечи мы оставили далеко в Альгеро.

— Из тебя бы получился отличный отец, — буркнул он.

— Ах ты… — Неизвестно, какое грязное ругательство должно было за этим последовать, но Хадсон сдержался. Его улыбка растянулась так сильно, что было почти слышно, как скрипят мышцы его лица. — Большое спасибо.

— А я согласна, — сказала Камилла. — Я уверена, что твой опыт был бы ценным предостережением для любого впечатлительного юноши.

— Она что, оскорбила меня?