Женщина расценила это как хороший знак. Рано или поздно ей придется начать снова зарабатывать себе на жизнь. Когда она звонила своим родителям в Сиэтл, чтобы сообщить о своих планах, они предостерегли ее, что провинциальная жизнь очень скоро покажется ей гнетущей и тягостной. Родители сказали также, что она станет задыхаться под гнетом провинциальных взглядов и приземленных подробностей о людях, прозябающих в глуши.

И София позволила червячку сомнений проникнуть в свое сердце.

Теперь же, глядя на город, точно сошедший со страниц книги сказок, она понимала, что сделала правильный выбор. Авалон мог стать для нее тем, чего у нее никогда прежде не было, — местом, которое она назвала бы домом. Но червячок сомнений вновь принялся за свою разрушительную работу.

«Во что я такое ввязалась?»

Они с дочерью уже переступали порог пекарни, и София изобразила на лице улыбку. Помещение было ярко освещенным и очень теплым, в воздухе витали упоительные ароматы свежей выпечки. Пекарня «Скай-Ривер» являлась средоточием общественной жизни городка, люди приходили сюда, чтобы выпить чашечку кофе, почитать газету и пообщаться с друзьями, а также чтобы купить батон хлеба или ягодный пирог на десерт. Когда Дэзи только переехала в Авалон, она подрабатывала в пекарне после занятий. На стенах были развешаны некоторые из ее лучших снимков в рамках. Они были подсвечены, как настоящие произведения искусства, и оценены для продажи. За круглыми столиками у окна сидели несколько посетителей, и женщина выкладывала в стеклянной витрине выпечку.

Чарли, как обычно, был в центре внимания. Его держала на руках Лаура Таттл, управляющая, а рядом примостился Филипп Беллами — брат Грега. «Соберись, — приказала себе София. — Ты же знаешь, что это город, принадлежащий Беллами. Пора бы уже привыкнуть».

Один из четырех отпрысков семейства Беллами, Филипп, был на добрый десяток лет старше Грега, но братья были очень похожи: оба гладко выбритые, име ющие безупречные черты лица и самоуверенный взгляд.

Заметив Софию, Филипп поднялся.

— София, — поприветствовал он ее со сдержанным дружелюбием в голосе. — Рад тебя видеть.

«Сильно сомневаюсь», — подумала женщина. Они обнялись, но тут же отпрянули друг от друга, чтобы не оказаться в неловком положении.

— Ты помнишь Лауру Таттл? — представил Филипп. — Она управляет пекарней и первоклассно умеет держать на руках младенцев.

Лаура обладала очаровательной улыбкой, с успехом восполняющей и ее небрежную стрижку, и безвкусное одеяние.

— Я в самом деле восхищена этим прелестным малышом, — сказала она.

Слова были выбраны правильно. С тех пор как Чарли появился на свет, София открыла для себя непреложную истину: женщины просто обожали ее внука. Все, что им нужно было сделать, — это похвалить Чарли, и София автоматически записывала их в свои друзья до конца жизни.

Она отправилась заказать себе чашечку чая и с удивлением обнаружила, что Филипп следует за ней по пятам.

— Ты в порядке, — спросил он, — не так ли?

— О да, — заверила она, — несомненно.

Он ухмыльнулся:

— Почему у меня такое впечатление, будто я восемьдесят девятый человек за день, задающий тебе этот вопрос?

Девушка за прилавком подала чай в изящном фарфоровом чайничке. София положила себе в чашку одну ложечку сахара.

— Это не так. Я просто не успела привыкнуть… — Она замолчала. Не успела привыкнуть к чему? К тому, что люди спрашивают о том, что с ней случилось? Это всего лишь проявление заботы. — В общем, у меня все хорошо, — заявила она. — Пока поселилась в домике у озера, но скоро начну подыскивать постоянное жилье.

— Так ты по-прежнему занимаешься адвокатской практикой?

— А почему ты интересуешься? Тебе нужен адвокат?

К ее удивлению, Филипп кивнул:

— Дело не горит, но, как ты знаешь, за последние несколько лет жизнь моя сильно изменилась.

Это еще было мягко сказано. Совершенно неожиданно Филипп узнал о том, что у него есть взрослая дочь, Дженни Маески, которая является хозяйкой «Скай-Ривер». Его бывшая подружка Маришка родила от него ребенка, ни словом ему об этом не обмолвившись.

— Все хорошо? — понизив голос, поинтересовалась София.

— Да. Обе мои дочери — и Оливия, и Дженни — недавно вышли замуж, и сам я собираюсь последовать их примеру.

Женщина бросила взгляд украдкой на Лауру Таттл.

— Филипп!

Он одарил ее ослепительной улыбкой:

— Я тебе позвоню, ладно?

София повнимательнее присмотрелась к Лауре. Эта женщина была одного с Филиппом возраста, ей было удобно в ее раздобревшем теле, а главными ее достоинствами являлись золотое сердце и приветливая улыбка. Прихлебывая чай, София думала о том, сможет ли она сама когда-либо ощутить схожую гармонию с самой собой. Она встала из-за стола, наблюдая за тем, как ее сын и дочь весело болтают со своим дядей и, вероятно, будущей тетей. Живущие в Авалоне люди были связаны настолько крепкими связями, что женщина засомневалась, удастся ли и ей втиснуться в их ряды.

Допив чай и надев парку, она объявила:

— Нам пора идти.

Макс увлеченно поглощал трубочку с заварным кремом, опершись о прилавок.

— Аппетит перебьешь, — предостерегла его София.

— Ничуть не бывало, — запротестовал он.

Ужинать они отправились в гостиницу «Яблоня», расположенную в викторианском особняке у реки. В это время года река Шулер почти вся, за исключением тонкой полоски воды посередине, была скована коркой льда. Большие и маленькие камни, валяющиеся вдоль берега, также были покрыты толстым слоем льда. — Госпожа Беллами, с возвращением! — произнес хозяин гостиницы, элегантный мужчина по имени Майлз, который помнил Софию по ее прошлым визитам.

— Благодарю, — ответила она, с гордостью демонстрируя малыша. — Это мой внук Чарли, самый маленький член семейства Беллами. Мне кажется, вы еще не успели познакомиться.

Майлз, как и все прочие, очень удивился, узнав, что София уже стала бабушкой. Малыш покорил его с первого взгляда.

— Какой красавчик! Мои поздравления.

— Благодарю, — отозвалась Дэзи.

Им указали столик, и тут краем глаза София заметила знакомую широкоплечую фигуру, густые волосы и невероятно привлекательное лицо. Ной Шепард.Она присмотрелась повнимательнее, боясь, не обозналась ли. Нет, это действительно был Ной Шепард, и он улыбался сидящей напротив него Тине Кэлловей, девушке, по уши в него влюбленной. Девушке, которая едва вошла в возраст, когда можно пить спиртные напитки в общественных местах. А она потягивала белое вино, сидя за столиком при свечах.

— Мам, что-то случилось? — спросила Дэзи.

«Это как посмотреть», — подумала София. Ей хотелось сквозь землю провалиться или растаять, как снег, прилипший к ее новым ботинкам. Хотя ее с Ноем не связывало ничего, совершенно ничего, кроме пары ночей восхитительного секса, София почувствовала укол разочарования. Она поверила ему, позволила себе надеяться, что этот мужчина окажется не таким, как все, что он не причинит ей боли, что он благонадежен.