это у вас дури, Михал Константиныч, — присвистнул Петрович. — Даже Барбоскин не смог с этой железякой управиться. А вы, вроде щуплый, а вона чё. Чудеса, — протянул кузнец и почесал затылок. — Ежели приглянулся, забирайте. Вон и стрелы к нему валяются.

К верстаку и правда был прислонён колчан с десятком стрел внутри. Честно говоря, эти стрелы больше походили на пруты арматуры, которым придали заостренный вид. Каждый граммов триста весит, не меньше. Сомневаюсь, что с текущими силами я смогу отправить стрелу хотя бы на пятьдесят метров. Но… Если за мной снова начнут охотиться люди, то эта игрушка может оказаться невероятно полезной.

— Так и поступлю, — кивнул я и переместил лук вместе с колчаном в хранилище. — А вы, вместо того чтобы бухать, подумайте о том, как изготовить гранаты, — напомнил я напоследок и вышел из кузницы.

За спиной послышался тяжелый вздох Петровича и голос Семёныча:

— Эксплуататор.

Улыбнувшись, я направился в кабак, перекусил, а после вернулся в комнату и уснул. Хвала богам, мне ничего не снилось, поэтому я и смог так славно отдохнуть.

Поднялся я с первыми лучами солнца. Впереди множество дел, а ещё… Какого чёрта? В пять утра рёв моторов? Я выглянул в окно и увидел БТР, въезжающий в Ленск. Он остановился у лавки Шульмана, после чего двери раскрылись, и из машины спешно выскочили гвардейцы. Вытащили из БТРа раненого бойца, погрузили на носилки и поволокли его в лазарет.

— Что происходит? — нахмурился я и стал спешно натягивать штаны.

Через пару минут я выбежал на улицу и наткнулся на Барбоскина, стоящего у БТРа. Выглядел он потрёпанно. Драный крысиный китель, щека рассечена, правая рука перебинтована. Несмотря на свой вид, он нашел в себе силы вытянуться по струнке и отдать честь, заметив моё приближение.

— Михаил Константинович! Здравия желаю! — рявкнул Барбоскин.

— Тимофей Евстафьевич, я хочу знать, что произошло, и почему мой человек ранен? — стальным тоном спросил я, уставившись в глаза гвардейцу.

— Вернулись с зачистки разлома первого ранга! Потерь нет! — отчитался он.

— Что за шум, а драки нет? — весело спросил Гаврилов, подошедший со спины.

— Сейчас будет, — процедил я сквозь зубы и со всего размаха рубанул Барбоскина в бороду.

Гвардеец от неожиданности покачнулся, но устоял на ногах.

— Михаил Константинович, я… — начал было он, но я схватил его за грудки и притянул к себе.

— Кто приказал отправиться на зачистку? — прорычал я.

— Это моя инициатива. Вы постоянно рискуете собой ради нас… — выпалил Барбоскин, но договорить ему было не суждено, вмешался капитан.

— Михаил Константинович, успокойся. Никто ведь не погиб, — примирительно сказал Гаврилов, положив мне руку на плечо.

Я же смахнул его руку и продолжил холодным тоном, чеканя каждое слово.

— Не знаю, помните ли вы, Тимофей Евстафьевич, но вы и ваши гвардейцы, присягнули на верность мне. Теперь вы мои люди. Ваши жизни принадлежат мне. Вас за язык никто не тянул. Вы сами решили дать присягу. А если так, тогда не смейте рисковать своими грёбанными жизнями без необходимости! Это понятно? — В пылу злобы я сам не заметил, как приподнял Барбоскина над землёй.

Тимофей Евстафьевич нервно сглотнул и кивнул.

— Вот и славно. Ещё одна такая выходка, и вы дорого заплатите за это, — я опустил Барбоскина на землю. Поправил его мундир и похлопал по груди. — Донесите эту информацию до всех моих людей. Вылазки за пределы Ленска только после моего одобрения. В моё отсутствие подобное может согласовать только вот этот человек, — я ткнул пальцем в Гаврилова.

— Так точно, ваше благородие. Больше никакой самодеятельности, — пристыженно отчеканил Барбоскин. — И это… Прошу простить за то, что поступил так необдуманно. Просто я считаю, что дети не должны делать работу взрослых, — добавил он, потупив взгляд.

— Я вас понимаю. Но и я не обычный ребёнок. А значит, со многим справлюсь не хуже вас. Осмотрите каждого бойца, который был на вылазке, окажите необходимую помощь, а после сообщите мне, сколько человек осталось в строю.

— Будет сделано! — Барбоскин козырнул и ушел.

— Сурово ты с ним, — тихо сказал Гаврилов, глядя Барбоскину вслед. — Но всё по делу.

— Станислав Карлович, у нас людей и так с гулькин болт, а тут несанкционированные вылазки. Совсем из ума выжили? Костяк моих сил самовольно отправился в пекло. Это же идиотизм. Да, из благих побуждений, но всё же.

— Кстати, об этом. Юрий подобрал достойных ребят. Сорок пять воинов и пять витязей. Довольно шустрые бойцы. Думаю, через пару лет могут дорасти до ранга ратника.

— Только у нас нет этой пары лет, — вздохнул я.

— Да ну, как сказать. Вон, Барбоскин своей вылазкой выиграл нам ещё неделю. А ещё прибыл первый человек из «Трёх Топоров». Идём, познакомлю, — улыбнулся Гав, приобнял меня и потащил за собой.

На полпути нас догнал Барбоскин.

— Михаил Константинович, прошу прощения. Забыл вам кое-что передать, — он протянул мне три смятых листа, покрытых кровью, обломок артефакта, а также мешочек со Слезами Мироздания. — Вот этот осколок нашли в разломе. На листы же нанесли кровь убитых тварей. Не знаю, зачем она вам. Но мы видели, как вы её собирали, вот и решили…

— Тимофей Евстафьевич, вот за это — большое спасибо, — улыбнулся я и пожал ему руку. — Но ещё раз вас прошу. Не рискуйте понапрасну.

— Так точно. Больше никакого риска, — кивнул он и ушел.

Хоть я и отругал Барбоскина, но всё же он сделал большое дело. Теперь нам осталось зачистить Кунгур от тварей, а после закрыть разлом четвёртого ранга. Простая задача, не правда ли? Как только мы с ней справимся, проблема с человеческой силой будет решена. Я стану главой рода Архаровых и возьму под своё крыло две тысячи человек.

Остаётся только надеяться на то, что в ближайшее время не начнётся расширение аномальной зоны. Если пойдёт волна тварей, то придётся влезть в долги к Шульману и эвакуироваться, куда глаза глядят. Почему так? Да потому, что регулярная армия далеко не слабых родов не всегда способна сдержать натиск аномальной зоны. А костяк наших сил будет состоять из детей в возрасте от пяти до восемнадцати лет.

Пока я купался в океане мыслей, мы добрались до управы. На первом