На несколько секунд время замедлилось, я видела довольную улыбку Рона, вот он протягивает ко мне руки, чтобы подхватить и закружить на зависть всем. Вдруг на его левом боку вспыхивает белым светом мой рисунок, в сгущающейся тьме это особенно хорошо видно. Видимо он его еще и обжог, потому что Рон дернулся в сторону буквально на немного, но этого хватило, чтобы уйти от летящего в его спину кинжала. А потом время замерло для меня, кинжал будто повис в воздухе на расстоянии вытянутой руки. Распахнутый в немом крике рот Рона, ужас в его глазах, отчаяние. Бросок Криса, который видимо, надеялся успеть перехватить оружие, но это ему не удастся, даже волки не обладают такой реакцией. Недоумение Марбута, который так и валялся на песке, он не смог бы даже камень точно кинуть, не то что метнуть кинжал. Я обвела взглядом окружающих, буквально у всех выражение лиц было либо недоуменное, либо еще непонимающие случившегося. У всех, кроме одного, старого демона обвешанного талисманами, как новогодняя елка, только в его глазах сверкала радость напополам с досадой от своего промаха. Злость охватила меня, я будто сквозь кисель протянула руки к кинжалу и напрягая всю силу воли развернула его острием к владельцу. Синяк от рукоятки это не так страшно, как дырка в легких.

Резко вернулся звук, дикий крик Рона в звенящей тишине, заставил меня зажмуриться и сжаться в ожидании удара ножом. Его-то в стороне послышался удар и падение тела, а потом хрип. В испуге распахнула глаза, неужели Рон или Крис успели заслонить меня своими телами?! Увиденная картина заставила меня истерично рассмеяться. Крис собирался в полете сбить кинжал, а Рон загородить своим торсом, так что неудивительно, что их траектории пересеклись и теперь они валялись немного в стороне от меня. Рон ругался, Крис рычал, но визуальный осмотр мной, показал, что оба они невредимы. Тогда они накинулись на меня в четыре руки, Крис даже не постеснялся своего голого вида. Теперь я понимала, почему он тоже пошел на поединок только в штанах, как оказалось из них легко выпрыгнуть, когда оборачиваешься волком.

– Да цела я, цела, – отбиваясь от рук мужчин, которые пытались задрать мне рубашку, сказала я.

– Хельга, не будь ребенком! Если мы не ранены, то где тогда кинжал? – воскликнул Рон, по третьему разу ощупывая меня, желая убедиться, что я действительно жива и здорова.

– Он здесь, – раздались слова Марбута в гомоне голосов. Рон с озверелым видом развернулся, вспоминая, что надо прикончить поддонка, который чуть не убил его невесту.

– Это не он, – повисла я на руке Рона. – Не он кидал, а мужик с бусами на шее.

Я обвела взглядом толпу, помню же, что он стоял почти за спиной Марбута, но старика там не было. Зато все смотрели на землю, как раз в то место, где стоял тот тип. Я тоже перевела туда взгляд, и сразу же появилось желание отвернуться. Тело мужчины сотрясали конвульсии, неестественные когти царапали землю, лицо посинело от недостатка кислорода, глаза, почти вылезшие из орбит, полыхали жаждой мести. Он пытался что-то произнести, но из-за торчащего в его горле кинжала, вырывались только хрипы. Кровь пузырилась и на его горле, и на губах, он знал, что умирает, но все равно из последних сил старался отомстить. Произнести проклятия он не мог, но ему удалось поднять руку и сделать какой-то знак. Инстинктивно прижалась к Рону, шепча заговор от сглаза. Помню, как смеялась в душе, когда бабушка всегда этими словами провожала меня домой после каникул у нее. Став постарше я уже спокойнее воспринимала причуды своей бабули, не смеялась и не фыркала, одни раз даже спросила, отчего этот заговор помогает. Бабушка лукаво улыбнулась и сказала, что может и не отчего, но так она себя спокойнее чувствует.

Не знаю, чем могли помочь эти слова, но мне показалось, что-то гадкое не долетело до нас с Роном, будто разбившись об невидимую стену. Кажется, от всего пережитого я схожу с ума?! Может, и зависшего в воздухе кинжала не было? А это все игры моего подсознания? Тогда как объяснить умирающего шамана? А это точно был он, кто еще мог бы кидаться проклятиями и быть обвешанным, как новогодняя елка амулетами и бусами? Последнее что испытал этот шаман, судя по его взгляду, это потрясение. Оно так и застыло в его остекленевших глазах.

– Ведьма, – донеслись робкие голоса оторопевших мужиков. Мне поплохело. А вдруг они здесь ведьм сжигают? Я еще крепче прижалась к жениху, боясь поднять на него взгляд, а вдруг он тоже считает меня ведьмой? Вдруг, стереотипы в нем так сильны, что он решит отказаться от меня, но только бы не связываться?

Утробное рычание Рона над моей головой заставило заткнуться всех.

– Хельга моя невеста, один недобрый взгляд в ее сторону и я любому порву глотку. Желающие есть?

Желающих не нашлось, напротив, демоны отводили взгляд, перенеся все свое внимание на своего раненного бойца и мертвого шамана. Мы тоже решили удалиться, нам с Роном надо было помыться, он успел испачкать меня своей и моей кровью, и отдохнуть. Лично мне хотелось выпить, желательно чего-нибудь крепкого, коньяка или водки, а то за этот день было слишком много потрясений. Но у оборотней было только пиво и то слабенькое, нечета нашему, но даже его Рон запрещал мне пить. Чуть ли лекции о вреде пьянства не читал, но стоит ему отдать должное, сам он тоже не употреблял, мотивируя это тем, что вожак всегда должен быть в здравом уме.

Уходя, я почувствовала направленный взгляд в спину, который заставил меня оглянуться. Марбут смотрел пристально, не реагируя на друзей или просто соратников, которые оказывали ему первую помощь. И было в его взгляде что-то такое, что заставило чувство самосохранения зашевелиться и выползти на поверхность. Нет, в его глазах не было ненависти или жажды мести, как у умершего шамана, только заинтересованность и какой-то азарт что ли. Но именно это сочетание пугало сильнее. Для себя я решила, что буду осторожнее, перестану сопротивляться насильно навязанной мне охране. Кто знает этих демонов, может для него это уже дело чести добиться заинтересовавшей его девушки?

Всю дорогу до лагеря Рон порывался понести меня на руках, я же отнекивалась, объясняя, что хочу размять ноги, а то пока сидела на стуле, они затекли. Рон и верил, и нет, в конечном итоге перед лагерем он все равно подхватил меня и водрузил к себе на плечо. Делать было нечего, я радостно улыбалась окружающим, в душе переживая за жениха, сколько бы он не храбрился, чувствовалось, что он основательно вымотан. Именно по этой причине я была против того, чтобы он таскал меня на руках, но есть традиции и желание любимого пустить пыль в глаза сородичам. Вывод напрашивался сам собой, во всех мирах мужчины одинаковы.

Около нашего шатра в томительном ожидании маялась Ромина, увидев наше торжественное шествие, она радостно улыбнулась и бросилась навстречу. Я смотрела на эту почти девчонку и улыбалась, быстро же она избавлялась от старых привычек, вон уже лицо ни от кого не скрывает. И не слишком смущается заинтересованных мужских взглядов.

– Как?! Как все прошло?! Рон его убил?! – чуть ли не подпрыгивая на месте, спрашивала Ромина. Почему-то она боялась напрямую обращаться к Рону, наверно сказывалась боязнь мужчин.

– Мы победили! – ответила я, когда жених спустил меня на землю.