Они прошли до площади Беркли, где Гвин преднамеренно выбрала скамейку, расположившись на которой они окажутся спиной к переулку. Тетя Лидия уселась рядом с Гвин, а Джошуа прислонил трость, а потом прислонился сам к дереву так, чтобы есть мороженое и при этом постоянно поглядывать в сторону переулка.

Боже, какой же он роскошный мужчина! Да, одна нога кажется немного… вывернутой под штанами из кожи буйвола, но грудь накачана, и создается впечатление, что пуговицы на вышедшем из моды жилете могут вот-вот оторваться. Приятно было смотреть и на его широкие плечи, на которых прекрасно сидело его синее пальто.

Джошуа заметил, что она на него смотрит, но не понял, с какой целью Гвин так его разглядывает, и успокаивающе улыбнулся ей. От этого ее дыхание участилось. У него была поразительная улыбка, когда он позволял себе улыбаться. А когда Гвин поднесла ложечку с мороженым ко рту, его глаза загорелись, причем от них исходил такой жар, что вполне могло растаять его мороженое. И ее тоже. И мороженое у всех в округе.

К сожалению, мама заметила, как они с Джошуа переглядываются и что это скорее похотливые взгляды, и выражение лица у мамы стало задумчивым.

Мама прищурилась, глядя на Гвин.

– А куда вы все-таки ходили вдвоем? – спросила она.

Гвин дернулась и не успела ответить, потому что вмешался Джошуа.

– Я забыл, что мне нужны новые перчатки. – Джошуа соврал так легко, будто всю жизнь врал матери Гвин. – Так что я вернулся в магазин перчаток, зашел туда сразу за Гвин. И она помогла мне выбрать новую пару.

– Те, которые на тебе сейчас? О боже, тебе следует их снять, пока ты ешь. Ты же их запачкаешь.

– Не беспокойтесь обо мне. Гвин специально выбрала пару, отталкивающую мороженое.

Мама уставилась на него, раскрыв рот, затем рассмеялась.

– Иногда ты меня удивляешь, племянник. Как раз когда я думаю, что ты совсем не умеешь шутить, ты выдаешь что-то подобное. – Тетя Лидия похлопала Гвин по руке. – Но ты прав насчет Гвин. У нее прекрасно получается помогать джентльменам с выбором.

Когда Джошуа вопросительно приподнял бровь, Гвин была готова провалиться сквозь землю или хотя бы забраться под скамейку.

– Мама, ты говоришь так, будто я постоянно покупаю какие-то вещи мужчинам.

– Не дури, – ответила ее мать. – Мой племянник знает, что я говорю про твоих братьев. Разве нет, Джошуа?

– Конечно, – ответил он, встречаясь взглядом с Гвин. – Хотя, конечно, она помогала сделать выбор какому-нибудь поклоннику или парочке.

– Я что-то не припомню. – Мама смотрела вдаль на зеленые насаждения. – Я только помню, как она помогала Хейзелхерсту. Единственному. Но она тогда была такая молоденькая. Сколько тебе тогда было, Гвин? Девятнадцать?

– Двадцать, – с опаской ответила Гвин. И в эти минуты она была больше не в настроении продолжать эти увиливания. – Ты думаешь про энсина Мэлета, мама. Я думаю, что ты перепутала двух джентльменов.

– Мэлет! Боже, ты права. Я должна была это помнить. У него была такая странная фамилия. Но ведь и Хейзелхерст – это тоже странная фамилия.

– Да, странная, – сказал Джошуа вежливо.

Гвин гневно посмотрела на него, доедая мороженое.

– А с кем из них плохо обошелся Торн? – спросила мама.

– На самом деле с обоими. Торн плохо обходился со всеми моими поклонниками. – И это было правдой. – Он никогда не считал ни одного из них достойным меня. Моя светская жизнь стала значительно лучше после того, как он уехал в Англию.

– Именно поэтому ты отказалась с ним возвращаться? – спросила мать.

Гвин чувствовала, как взгляд Джошуа вонзался в нее, словно плотницкое сверло.

– Частично. Но я также не хотела расставаться с тобой и папой. – Она улыбнулась матери. – А учитывая преждевременную смерть папы, я очень рада, что провела те годы с вами обоими.

Папа фактически был ее отчимом, но он был единственным отцом, которого она знала.

Мама улыбнулась и взяла Гвин за руку.

– Я очень рада, что ты приняла это решение, хотя тогда я считала, что для тебя было бы лучше уехать вместе с Торном.

Это удивило Гвин.

– Почему?

– Из-за твоего возраста. Я не представляла, когда мы вернемся в Англию, и я думала, что если ты вернешься вместе с Торном, то у тебя будет больше шансов найти мужа. Если ты помнишь, то подходящих на роль мужа мужчин в Берлине очень мало, если ты только не хочешь выйти замуж за немца. А в таком случае уже мы не смогли бы видеть тебя после возвращения в Англию. А мы бы обязательно вернулись в конце концов.

Гвин следовало рассказать маме правду о том, что произошло между ней и Торном. Она и так очень долго ее скрывала. Она никогда не сможет раскрыть матери, почему именно действия Торна чуть не стали для нее настоящей трагедией немного позднее, но если она, по крайней мере частично, объяснит, почему злилась, то члены ее семьи перестанут об этом размышлять и строить догадки. Ведь что бы она ни говорила матери, это в конце концов доходило до остальных. У мамы никогда не получалось хранить секреты.

– На самом деле, мама, Торн не просто плохо обошелся с энсином Мэлетом, он заплатил ему весьма внушительную сумму денег, чтобы он уехал. Торн был уверен, что этот человек – охотник за богатыми невестами и приданым, поэтому Торн ему и предложил денег, чтобы посмотреть, как Мэлет отреагирует. Этот негодяй взял деньги, и это доказало, что Торн правильно оценил энсина Мэлета.

И это также доказывало, что она сама ошиблась и не поняла, что он собой представляет на самом деле. Ей до сих пор было больно, даже по прошествии стольких лет. Даже после того как Лайонел превратился в шантажиста. Потому что ей очень не нравилось то, что она сама не заметила, какой он подонок, пока не стало слишком поздно.

– Подумать только, какой шельмец! И какой же наглый тип!

Гвин моргнула:

– Кто? Энсин Мэлет? Или Торн?

– Предполагаю, что оба. Но на самом деле я говорила о твоем брате. Как ты правильно сказала, когда мы ехали в карете, Торн не имел права никого прогонять. Ты не была ребенком. Ты была вполне способа сама принимать решения по таким вопросам. Я не виню тебя за то, что ты на него сердилась.

– Даже хотя он оказался прав насчет Мэлета? – спросил Джошуа.

Мама фыркнула.

– Да. Потому что он мог по-другому решить этот вопрос. Торн мог бы объяснить Гвин, почему считает энсина Мэлета охотником за богатыми невестами, и позволить ей самой сделать соответствующие выводы.

Ее мать попала в самую точку. Именно поэтому Гвин и разозлилась тогда на брата. Торн решил, что она не способна слушать доводы разума, если дело касается мужчины, который за ней ухаживает, и предпринял шаги, чтобы решить этот вопрос, не ставя ее в известность и не заручившись ее согласием.