Она посмотрела на Джошуа так, словно он сошел с ума.

– Мне тогда пришлось бы объяснять причину.

– И ты снова беспокоилась, что он решит драться с Мэлетом.

– Да.

– Так что ты ему сказала, объясняя, почему Мэлет оказался на территории поместья на прошлой неделе?

– Что Лайонел попросил меня о встрече, чтобы возобновить наше знакомство, и я отправилась на встречу лично, чтобы он точно понял: больше он меня не интересует. Затем Лайонел попытался меня похитить.

Джошуа смотрел на нее, раскрыв рот.

– И твой брат поверил в эту чушь, если использовать твое любимое слово?

Гвин кивнула.

– И именно тогда он и решил, что мне нужен телохранитель. – Она сплела пальцы, держа руки у живота, и слабо улыбнулась. – Я думаю, что он чувствовал себя… очень виноватым за то, что десять лет назад выгнал Лайонела вон, и поэтому не стал тщательно разбираться с тем, говорю я правду или нет.

Джошуа опять разозлился.

– Это означает, что вы оба – и ты, и твой брат – врали мне, когда говорили о том, зачем меня нанимаете. Если бы хотя бы один из вас сказал мне правду…

– Я не сказала тебе о шантаже, потому что ты отправился бы прямо к Торну. Ведь, в конце концов, тебе платит он. – Гвин вздернула подбородок. – А Торн не сказал тебе правду, потому что не доверяет никому, даже мне. Торн решил, что лучше сосредоточить внимание на той версии, в которую поверил сам, – что Лайонел пытался меня похитить.

– А после того, как мы приехали в Лондон? Если бы ты тогда рассказала нам про шантаж…

– То вы оба узнали бы, что я… та самая, как сказал Лайонел. – Гвин расправила плечи. – Шлюха.

Джошуа фыркнул:

– Ни один из нас не посчитал бы тебя шлюхой.

– Нет? Поверь мне: иногда Торн бывает излишне щепетилен и ведет себя по-ханжески. Да и ты не кажешься мне… человеком, который одобряет любодеяние.

До Джошуа начинало доходить, что лежит в корне всего этого. Мэлет, этот сообразительный сукин сын, нашел то единственное, чего Гвин боялась больше всего на свете, то, что заставляло ее молчать. У самого Джошуа были порваны связки и мышцы в ноге, и она болела даже пять лет спустя после ранения. А рана Гвин была спрятана в глубине души, и никто, кроме Мэлета, ее не видел. А что еще хуже, этот ублюдок точно знал, на что давить, чтобы принести ей боль.

– Ты боишься узнать, что твой брат может подумать о тебе и Мэлете. – Джошуа подошел ближе, сердце судорожно билось у него в груди, и эти удары отдавались у него в ушах. Он был на грани того, чтобы по-настоящему понять Гвин. – Ты боишься узнать, что думаю я. Именно поэтому ты и выбрала такую стратегию: никому не говорить правду. И отвергать меня до того, как я предложу тебе выйти за меня замуж. Именно потому ты и придумала всю ту чушь про то, что я заслуживаю совсем другую жену.

– Ты на самом деле заслуживаешь.

– Я не знаю, что я заслуживаю. Но я знаю, что я хочу. – Джошуа неотрывно смотрел на ее красивое лицо. – И я не так глуп, чтобы руководствоваться тем, что сказал Мэлет. Он что угодно мог говорить! Мое мнение о тебе сложилось задолго до того, как он появился в нашей жизни, и основывается оно на том, свидетелем чего я стал сам – я видел тебя, твою семью, я слышал о тебе и твоей семье от Беатрис. Я обращал внимание на все детали, в особенности касающиеся тебя.

На мгновение у нее округлились глаза, а черты лица смягчились.

– Правда? Мне казалось, что по большей части ты просто не обращал на меня внимания.

– С этим я соглашусь. Это была моя попытка самосохранения. Я сразу же смог понять, насколько ты опасна.

– Я?! Я не опасна.

– Ты гораздо опаснее, чем сама осознаешь, в особенности для моего душевного спокойствия. Потому что, хотя я пытался это отрицать, я знал, что ты можешь внести большую сумятицу и разрушить мою тщательно выстроенную жизнь.

Она напряглась.

– И каким образом? Показав тебе, какая я шлюха?

– Ты не… – Он выдохнул. – Ты вообще представляешь, чем занимается майор морской пехоты, Гвин?

– Сражается?

– Он ведет за собой людей. Командует, руководит, управляет. Тысячами людей. И чтобы оказаться на этой должности, я должен был научиться оценивать ситуации. Научиться стратегии. Самое главное – я должен был обращать внимание на личные качества солдат и младших офицеров, которые были у меня в подчинении. Я должен был знать, кто соответствует своему рангу, у кого лучше всего получится командование десантной операцией, кто хорошо знает искусство ведения войны. Мне требовалось умение правильно оценивать людей, и у меня это получалось, именно поэтому я и стал майором в таком молодом возрасте.

– Вот именно, – сказала она печально. – И именно поэтому тебя считают героем. И именно поэтому ты заслуживаешь жену, которую не в чем упрекнуть.

– Ты имеешь в виду жену, которая не является «шлюхой».

Она вздернула подбородок.

– Да! – сказала Гвин.

Ее упрямство в этом вопросе начало раздражать Джошуа.

– Надеюсь, что я с моим опытом оценки людей могу, черт побери, отличить женщину, которую сбили с пути истинного, от «шлюхи». Скажи мне, Гвин, сколько раз ты оказывалась в постели Мэлета?

– Один-единственный.

Это не имело значения для Джошуа. Но он удивился, что это случилось всего один раз. Но он верил Гвин. Она выглядела такой очаровательной в негодовании, что он просто не мог ей не поверить.

Джошуа хотелось рассмеяться, но он чувствовал, что ей это не понравится.

– А со сколькими еще мужчинами ты ложилась в постель?

– Больше ни с кем. И ведь на самом деле это не вопрос количества, правда? Ни для мужчин, ни для добродетельного общества количество не играет роли. После того как девушка лишается невинности…

– Ты не шлюха! – Джошуа покачал головой. – Если уж на то пошло, то это Мэлет – настоящая проститутка.

– Мужчина не может быть проституткой, к сожалению, – с вызовом заявила Гвин.

– Почему нет? Насколько я понимаю, Мэлет переспал со множеством женщин. А твой брат заплатил ему много денег после того, как он уложил в постель тебя. Разве это не проституция? И кого тогда считать проститутками?

– Кто-то должен ему это сказать, – Гвин скрестила руки на груди.

– Послушай меня, дорогая. Если ты будешь соглашаться со всеми оскорблениями или презрительными репликами, которые бросают тебе в лицо, то ты всю жизнь только и будешь пытаться спрятаться, чтобы уклониться от удара. Иногда о мнениях людей даже не стоит беспокоиться. И да, я сам все еще пытаюсь этому научиться. И у меня получается все лучше и лучше.

– За исключением определенных ситуаций.