Еще через минут десять моему телу вернулась двигательная активность. Первым делом я схватилась за живот. Лишь бы с малышом ничего не случилось! Кто знает, как на нем сказалась вся эта чертовщина. Тогда же скорее поднялась, едва не свалившись, ибо в ногах еще присутствовала слабость, и поплелась, куда глаза глядят. А глядели они на одну из дверей, которая вывела в просторный коридор. Может, перекинуться? Кошачьи лапы куда бесшумнее. Но только собралась, как за спиной раздался кашель. В ту же секунду я развернулась. Точно! Вспомнила! Сицилия, подворотня, машина и сукин сын Назаров!

— Ты что сделал, скот?! — заорала, словно мне на хвост наступили. — Где я?!

— Не кричи, Даш, — прислонился спиной к стене. — Ты у меня. Я больше не мог терпеть разлуку, извини.

— Совсем охренел?!

— Да, без тебя я охренел окончательно.

— Это похищение, урод несчастный!

— Я всего-то забрал свою женщину. Что бы ты ни говорила, как бы ни злилась, что бы ни говорил я, но мы любим друг друга.

— Мы в России? — попыталась взять себя в руки.

- Да.

— Н-да, все-таки ты поехавший на всю башку. Правильно о тебе Гаврилов говорил. Наемник, безжалостный убийца, зверь.

— Гаврилов, кстати, не самый плохой пёс. Да и Быстров ничего так, но ты все равно моя.

— Чем ты меня усыпил? — снова коснулась живота.

— Снотворное для кошек. Оно здоровью не вредит, не переживай.

— Где я?

— Я же сказал у меня, вернее, у нас. Это теперь и твой дом.

— Адрес?!

— Скажу чуть позже.

— Когда? — ощутила языком проклюнувшиеся клыки.

— Когда перестанешь смотреть на меня с такой ненавистью, — улыбнулся этот паразит.

— Ты же понимаешь, что я не успокоюсь, пока не сбегу.

— Понимаю. Поэтому дом под охраной группы из двадцати волков. Попытаешься сбежать, тебя поймают и очень бережно вернут обратно.

— На прощение можешь не надеяться, — и отправилась в спальню.

— Есть хочешь? — крикнул вдогонку.

— Хочу! — из-за подонка я не собираюсь морить голодом ребенка.

Вот же бес! Мерзавец! Шкура! Ну, ничего. Ему еще боком выйдет вся эта затея. Я себя взаперти держать не позволю. Ни ему, ни кому бы то ни было еще. И пока я бродила из угла в угол, размышляя над планом побега, этот говнюк нарисовался на пороге с подносом в руках.

— Твой обед, — поставил на стол первое, второе и компот. — Не против, если я здесь посижу?

— Против, — опустилась на стул.

— А я все-таки посижу, — тоже уселся.

— Честно, не ожидала такого от тебя, — взяла ложку, хлеб, пододвинула к себе поближе тарелку борща. — Надеюсь, не подмешал в супчик очередной отравы?

— Милая моя любимая Даша, я не травил тебя, а всего лишь дал понюхать снотворного раствора.

— Я только-только нашла себя, начала жить по-человечески, а ты… — но он прямо-таки возмутился моими словами.

— Серьезно? Начала жить по-человечески? Не смеши меня. В раздолбанном старом доме, которому даже капитальный ремонт не поможет, в съемной хибаре, заполненной ветошью. И работа твоя, уж извини, но никак не женская. Постоянно на ногах в окружении раскаленных плит. Я знаю, последние дни ты плохо себя чувствовала, раньше с работы уходила, потому что это огромный стресс. В Густосе у тебя не было такого аврала, туда приходили постоянные клиенты, а не толпы оголтелых туристов.

— А мне нравилось! — стукнула ложкой по столу. — Да! Я люблю аврал, люблю, когда кухня работает на пределе мощностей!

— Угу, и готова была видимо коньки отбросить на этой самой кухне. Так?

— Так! Уж это куда лучше, чем ублажать одну гниду лохматую на правах жалкой любовницы!

— Даша!

— Да заткнись ты! — и запустила в него тарелку. Борщ удачно приземлился Назарову на грудь, жаль не на морду.

— Ладно, — облизал губы, на которые попал наваристый бульон, — и это мы переживем, — после чего поднялся. — Поешь пюре с котлетами, они тоже вкусные.

— Пошел вон! — в итоге не сдержалась, зашипела на него, оголив клыки.

Когда волчара свалил, я наконец-то смогла поесть. Котлеты оказались вполне себе, а вот в картошке многовато комков, я лучше готовлю пюре. Но пора подумать о побеге. Назаров все равно не сможет сидеть около меня двадцать четыре часа в сутки, ему надо женушку беременную обслуживать. А я должна каким-то Макаром выйти на связь с Быстровым или Густаво, хотя бы объясниться, что не сбежала от тяжелого труда.

Естественно в доме не оказалось никаких источников связи. Говнюк подготовился как следует. Нашла я его в большой гостиной, где ликан недобитый сидел на диване, а напротив него мирно потрескивал поленьями камин. И футболочку заменить успел.

— Поела? — боязливо улыбнулся.

— Поела, поела.

— Теперь можем поговорить спокойно?

— Ага, — прошла к дивану, села подальше от мерзавца, — начинай.

— Давай постараемся не ссориться. Пусть я поступил не совсем правильно, но по-другому не смог. Не увидел иных вариантов.

— Ну да, про убийства ты мне так же говорил. Убиваешь, когда другого варианта не видишь.

— Обстоятельства вынуждают. Если бы я предложил вернуться со мной, разве ты согласилась бы? Нет. Так, какие у меня были варианты?

— А у тебя был один прекрасный вариант. Отстать от меня раз и навсегда.

— Как раз его я даже не рассматривал.

— Хорошо. Вот я здесь. И что дальше?

— Я решу все свои проблемы, и мы заживем семьей.

— С Элиной под боком?

— Не говори ерунды.

— Меня это в корне не устраивает, Андрей. Я не буду пленницей в замке чудовища. И семьи у нас не получится. При первой же возможности я уйду от тебя.

— Не уйдешь, — вдруг глаза его опасно загорелись, все довольство сошло на нет.

— О-о-о-о, еще как уйду.

— Даша, уясни уже одну простую истину, — подошел ко мне, опустился на корточки. — Я или сдохну без тебя, или сделаю своей женой и матерью наших будущих детей. Третьего не дано. А коль подыхать я не собираюсь, в общем, делай выводы сама.

— Что-то это уже попахивает настоящим безумием, — подалась к нему, — остановись, пока твои действия не закончились печальными последствиями. Ты пытаешься сражаться на всех фронтах сразу, но везде не победишь.

— А я рискну.

— И чем? Моей жизнью? Или своей?

— Просто ты меня еще плохо знаешь.

— Про самоуверенность я уже тебе говорила.