По лицу Даши Макаров видел, что ей жалко эту дуреху. И все же вытащить из Насти связный рассказ было необходимо.

– Настя, давай ты нам все расскажешь, – попросил он.

И Настя, размазывая слезы по щекам, начала.

С Дженни Голдберг она познакомилась три года тому назад, когда в рамках большого рекламного тура летала в Америку. Дженни как юрист сопровождала большой проект, в котором несколько крупных туристических компаний со всего мира сливались в единый холдинг, объединяя сети отелей, программы и пакеты услуг.

Настя тогда входила в состав делегации с российской стороны, и конечно же, крупный корпоративный юрист из Америки никогда бы не пересеклась с маленькой офисной сошкой из России, если бы у последней не лопнул ремешок на босоножке. Спасать ситуацию Настя отправилась в туалет, где и пересеклась с Дженни, которая пожалела девушку и одолжила той свои запасные босоножки, валявшиеся в машине.

До машины Настя дошла босиком и там, внутри, они разговорились. Дженни рассказала, что ее отец когда-то давно жил в России, расспрашивала о стране, ее порядках и обычаях. Настя, скорее из вежливости, пригласила женщину в гости, пообещав устроить интересный и комфортный тур по Золотому кольцу, дала визитку.

Естественно, никакого звонка не последовало, и Настя успела забыть про свою новую знакомую, однако две недели назад Дженни внезапно нашла девушку и попросила о небольшом одолжении.

– Она рассказала, что ее отец, тот самый, родом из России, снова отправился сюда, но почему-то в этот раз собирается провести время в маленьком гостевом доме под Переславлем, – рассказывала Настя. – Дженни была уверена, что за его визитом кроется какая-то тайна, и хотела знать, какая именно. Она сказала: у отца в последнее время появилась какая-то новая идея фикс, причем связанная именно с Россией, и боялась, что его обманут. Конечно, я отказывалась, потому что я не умею делать то, о чем она меня просила. Но, по ее словам, у нее не было времени искать частного детектива, чтобы поручить ему эту работу, да и делать ничего не придется, только держать глаза широко открытыми, а ушки на макушке. Она предложила очень хорошие деньги. За время, проведенное рядом с Сэмом, я должна была получить две тысячи долларов. Я смогла бы купить шубу, о которой так давно мечтала. Но я все равно отказалась, потому что этот тренинг, на который отправлялся Сэм Голдберг, проходил в то самое время, когда мы должны были улететь в Турцию.

– И тогда она увеличила вознаграждение, – улыбнулся Макаров.

– Да, она сказала, что компенсирует стоимость тура и заплатит мне пять тысяч долларов. Игра стоила свеч, тем более, по ее словам, выходило, что и делать-то особенно ничего не надо.

– И ты уговорила меня отменить поездку, потому что мечтала о сцене с детства, – мрачно сказал Игнат. – А Женька тоже сдал свою путевку и потащился за нами. Господи, Настя! Почему сразу нельзя было мне обо всем рассказать?

– Ты ни за что не согласился бы влезть в такую дурацкую историю, – снова заплакала Настя. – И я бы потеряла деньги.

– Да, ты бы потеряла деньги, потому что совершенно права: я бы ни за что не дал тебе впутаться в историю, которая закончилась убийством человека, за которым ты, оказывается, следила. А я, как дурак, кольцо покупал, продумывал, как буду тебе делать предложение на берегу моря! Потом срочно менял все планы, чувствовал себя полным дураком перед своим лучшим другом, а теперь мы с ним вдвоем еще должны придумать, как вытащить тебя из того дерьма, в котором ты оказалась.

– Игнат, мне кажется, речь сейчас не о вас и вашем праведном гневе, – сказала вдруг Даша, и Макаров чуть не упал от звучавшей в ее голосе внутренней силы. Да уж, эта крошка умела постоять за других, когда это требовалось. – Ваша девушка сейчас нуждается в поддержке, а не в констатации вашей правоты и обиды. Снимите белое пальто! Оно глупо выглядит, особенно в бане.

– Женская солидарность – страшная сила, – примирительно сказал Игнат и обнял Настю за плечи. – Ладно, прости, я был не прав, что на тебя наорал. Жень, вопрос в том, что нам теперь со всем этим делать.

– Завтра починят дорогу, и сюда приедет следственная группа, – ответил Макаров. – Естественно, я расскажу обо всем, что мне удалось узнать. Тот факт, что Дженни наняла Настю шпионить за отцом, к сожалению, скрыть не удастся, и парочку неприятных часов тебе, Настена, придется перетерпеть. Это я как профессионал говорю. Надежда только на то, что до завтрашнего дня я успею во всем разобраться и к приезду моих коллег мы уже будем знать, кто убил Сэма.

– Это не я, – снова заплакала Настя.

– Ну, конечно, не ты, – вздохнув, ответил Макаров.

– А ты уже знаешь, кто это сделал? – с любопытством спросил Игнат.

– Пока нет, – честно признался он. – Но, думаю, после разговора с госпожой Холодовой уже буду знать что-то более определенное.

– Катя не убийца! – вскричала Даша. – Ты не понимаешь, но она совершенно замечательная.

Не сдержавшись, она стукнула Макарова кулачками в грудь. Он перехватил ее руки за тонкие, почти детские запястья, уставился в гневное лицо, на котором сверкали самые красивые глаза, которые он видел в своей жизни. Вся кровь бросилась Макарову в голову, он отпустил ее руки и обхватил Дашу за талию так, что теперь она была плотно прижата к его крепкому телу. Их разделяла махровая ткань двух халатов, и ничего в жизни Макаров не ненавидел так сильно, как махру.

– Вот что, – сказал он и даже сам удивился, как хрипло звучит его голос. – Вы сейчас идите, пожалуйста, к себе. Игнат, Настя, Михаил… А мы останемся. Нам нужно… поговорить.

– Ну, поговорите, – усмехнулся Игнат понимающе. – Пойдем, Насть, нам с тобой тоже нужно хорошенько поговорить.

Их ухода Макаров даже не заметил. Лишь почувствовал, как вздрогнула Даша, когда оглушительно хлопнула дверь, закрывшаяся за Михаилом Евгеньевичем.

Вода в бочке совсем остыла, зато в сауне было уже не жарко, а лишь очень тепло. Закрывая глаза, Даша представляла, что она на пляже, лежит себе на горячем песке, вдыхая соленую влажность моря. Капельки воды, стекающие по ее телу, действительно были чуть солоноватые от мужского пота. Но и сам этот пот, и его чуть мускусный запах, и крепкие руки, которые гладили Дашину спину, нравились ей чрезвычайно. Пожалуй, ей давно так ничего не нравилось.

Руки стали требовательнее, потянули ее, заставив перевернуться на полке, и тут же ее губы оказались накрыты другими, тоже влажными, солеными, требовательными. Даша невольно охнула под их нажимом, попыталась сцепить зубы, чтобы не допустить вторжения, но тут же сдалась, потому что ей хотелось этого гораздо больше, чем держать оборону.

Открыв глаза во время поцелуя, она оглядела дощатые стены бани, ровные поверхности полок, серые, уже потерявшие красноту жара камни. Затем взгляд переместился на лицо целующего ее мужчины: лохматую челку давно не стриженных волос, прямой, чуть мясистый нос, длинные ресницы, дрожащие на гладкой, как у девушки, коже, темную щетину, успевшую вырасти с утра и теперь приятно коловшую щеки. Не красавец, не принц, вообще ни разу не мужчина мечты, но в этот миг Даша не хотела бы поменять его ни на кого другого.