Ошарашенный подобной наглостью, Петр даже не нашелся что сказать. По факту все верно, он подписывал целый ряд бумажек. Да и, чего греха таить, с тем японцем он здорово подгадил капитану. Но вот так, на голубом глазу, словно делает великое одолжение… Нет, с этими ребятами нельзя иметь дело ни при каких обстоятельствах. Впрочем, стоило Пастухову повернуться к входной двери, как перед ним встал вопрос. Что делать?

— Петр, воспользуйся советом, — послышался из-за спины голос капитана, — не делай глупостей. И у тебя, и у ее отца достаточно денег, чтобы выкупить ее из любой неволи. Просто заплатите, и девочка вернется целой и невредимой. Петр, просто заплати.

— Клим, и ты его вот так просто отпустишь? — обратился помощник, когда за Пастуховым закрылась дверь. — Признаться, я тоже рассчитывал на его удачу. Как ни крути, пусть и с четырьмя пулеметами, но нас все же в два с лишним раза меньше, чем бурятов.

— Можно подумать, я этого не знаю. Но этого типа можно использовать только тогда, когда он сам готов делать то, что нужно тебе. В противном случае проще застрелить, потому что все испоганит. Про майора, надеюсь, помнишь?

— Помню, как не помнить. Но ведь и впрямь редкостный везунчик.

— Это да. А еще упертый как осел. Несгибаемый какой-то.

Всю дорогу до своего дома Петр думал о том, как поступить. Мелькнула было мысль объявить награду в сорок тысяч. Сезон на прииске еще не закончился, но на сегодняшний день на его банковском счету осела приличная сумма, и в настоящий момент его состояние исчислялось сорока пятью тысячами тремястами рублями золотом. Шиковать он как-то не привык. Для создания опытного образца дэвээса остающихся пяти тысяч более чем достаточно. Да и Игнатьев заплатит за лицензию. Словом, с деньгами проблем нет.

Проблема была именно в людях. Не пойдет никто в лес за бандитами. Сейчас чуть ли не в каждом втором дворе если не убитый, то раненый или без вести пропавший. Горячие головы, проживавшие в Слюдянке, либо уже пострадали, либо записались в ополчение. Это же не казачья станица и не вольное село вроде тех же Мотов, поставленное решительными первопроходцами и охотниками. Здешние жители все больше подневольные или осевшие вынужденно.

— Ну что там, Петр? — тут же приподнялся с кровати Игнатьев, едва только тот вошел в палату.

Больница сейчас переполнена. Никогда здесь не было такого количества пациентов, да еще и все сплошь с пулевыми ранениями разной степени тяжести. Поэтому людей располагали где придется. В том числе и в коридоре. Многие сидели на крыльце с временными повязками, дожидаясь своей очереди. Врач здесь был один, хоть и опытный, прошедший фронтовую школу. Но ему в одиночку было сложно управиться. Вот и ждали раненые, когда дойдут его руки и до них.

Правда, для Игнатьева и Мартынова он все же сделал исключение. Хотя… Их раны легкими не назовешь. И если судить по рассказу Кесенниха, им вообще повезло, что остались живы. Стрелок, засевший на крыше пакгауза, был хорош. Ну коль скоро сумел подстрелить целую кучу народу и заставить их залечь. А потом еще и ушел со своими товарищами, да не пустой, а с добычей.

— Пристав никого выделять не будет, — с виноватым видом развел руками Петр. — Все силы он направит на уничтожение основной банды. Александру Витальевну спасать никто не будет.

— А вы про награду говорили? Может, нужно увеличить? Вы скажите. Может, пятьдесят тысяч? Больше?

— Люди здесь напуганы настолько, что ни за какие деньги не согласятся идти в тайгу. Все, кто мог бы на это решиться, отправляются с приставом. Вы слишком долго были в беспамятстве, а я слишком поздно узнал о случившемся.

Петру было несказанно стыдно. В то время когда тут творилось бог знает что, он спокойно спал в уютной избе Алешиных. И ведь хотел сразу отправиться обратно, да Анна замахала на него руками, мол, незачем по ночи кататься, вот переночует, а поутру и поедет. Нечего ему было на это возразить. Действительно, выехав с утра, он легко успевал в Слюдянку еще до начала рабочего дня.

Н-да. Съездил, блин. Договорился насчет охоты. Знать бы, где упадешь. Уж он бы точно с первым выстрелом бросился к своему дому. И отчего-то был уверен, что, будь он здесь, ничего-то у бандитов не вышло бы. Умылись бы они, но девушку не получили бы.

— Господи, что же делать-то? — в отчаянии простонал Игнатьев.

— Виталий Юрьевич, тут наш пристав посоветовал слух пустить, что вы готовы выкупить дочь. Вы не глядите, что места здесь глухие, слухи разносятся быстро, и, коль скоро похитители пошли обходным маршрутом, пока они доберутся до родного стойбища, весть о выкупе их опередит.

— Выдумаете…

— Нормальное в общем-то явление в этих краях. Если выкуп сможет перекрыть цену невольницы, то ее непременно вернут. А у вас денег на это хватит с избытком.

— А ее…

— Ее никто не тронет, Виталий Юрьевич. Она ведь трофей, как бы дико это для вас ни звучало. С нее пылинки будут сдувать, чтобы сохранить товарный вид. Поверьте, ей ничто не угрожает, кроме утомительного перехода через горы и тайгу.

— Вы уверены?

— Абсолютно. Кстати, как Дмитрий Ильич? — посмотрев на соседнюю койку, где лежал в беспамятстве седовласый инженер, спросил Петр.

— Плох. Доктор не дает никаких гарантий и склонен полагать, что он не выкарабкается.

— Ладно, пойду я. Поправляйтесь.

— Погодите. А как же мне подать весть о выкупе?

— Переговорите с доктором. Он здесь уже давно, знакомых у него хватает.

Выйдя на крыльцо, Петр подошел к ожидающим своей очереди раненым и наскоро пообщался, поведав о готовности Игнатьева дать еще и выкуп, помимо награды за спасение. Попытался обратиться к нескольким знакомым, предложив солидное вознаграждение. Но только лишний раз убедился в том, что напарников ему не найти.

Ну да. Петр не собирался отсиживаться и ждать, когда можно будет выкупить девушку. Воспаленное воображение рисовало одну картину гаже другой. И пусть он сказал Игнатьеву, что похитители не станут портить товар, сам он в это не верил. А потому и оставить Александру в их руках никак не мог.

Итак, найти горячую головушку, которая бы отправилась с ним, у него не получилось. Можно было бы метнуться в Моты. Там все сплошь охотники, и народ такой, что палец в рот не клади. Но… Часа полтора туда, ничуть не меньше обратно. Время. Все это время. А вот его-то Петр и не хотел терять. Глупость, конечно. По большому счету три часа — не такой уж серьезный срок. Вот только от одной лишь мысли о том, что над Александрой кто-то может надругаться, Петр ощущал чуть ли не физическую боль. Сейчас ему хотелось одного: догнать, порвать бандитов и спасти девушку.

Забежал домой. Марфа Кузьминична уже ушла к себе. Слава богу хоть жива осталась, отделавшись сотрясением мозга. А ведь могли и убить. Впрочем, скорее всего мертвой и сочли. Крови из разбитой головы натекло изрядно. Нужно будет по дороге заскочить и оставить ей денег. Петр полез в карман, там нашлось сто пятнадцать рублей с мелочью. Вот их и отдаст. Кто его знает, вернется ли, а Марфе здоровье свое поправить надо.