— Кто вы? — дрогнувшим от страха голосом произнесла Тая.

Незнакомец не ответил, а на его лице появилась кривая улыбка. Тая дернулась на кровати, и в тот же момент неизвестный набросился на нее. Сдаваться девушка не собиралась, прекрасно поняв, что этот человек пришел для того, чтобы убить ее.

— Пусти меня, гадина! — простонала девушка. — Я не позволю тебе…

Незнакомец прижал ее к кровати, но девушка успела схватить с тумбочки остро отточенный карандаш. Его она собиралась использовать в качестве оружия. Тая размахнулась, чтобы вонзить его в лицо убийце, но тот перехватил ее руку.

— Ну-ну, подергайся, рыбка перед смертью, — прозвучали, как приговор, слова незнакомца.

Недолгое сопротивление быстро подошло к концу. Силы измученной девушки были несопоставимы с возможностями киллера. Карандаш упал на пол, а в руках неизвестного появилась подушка, которую он с ловкостью фокусника выдернул из-под головы девушки. В следующее мгновение он набросил подушку ей на лицо. Успев набрать в грудь воздуха, Тая с полминуты еще пыталась сбросить с себя смертельную тяжесть, но убийца хорошо знал свое дело. Вскоре по телу девушки прошла судорога, и она замерла. Незнакомец приподнялся, взглянув на осциллограф. На нем шла прямая линия.

Батяня всю ночь спал плохо, ворочался, просыпался и снова засыпал. Ему снились кошмары, в которых он становился послушным орудием в руках каких-то уродов, отправлявших его на задания, где ему приходилось десятками убивать ни в чем не повинных мирных жителей. Майор понимал, что он делает, но совладать с собой не мог. Неведомая сила приказывала ему выполнять это…

Вдруг в сон ворвался какой-то назойливый стук. Майор открыл глаза.

— Привидится же такое, — пробормотал он, вытирая пот.

В дверь снова постучали. Он взглянул на часы — было еще совсем рано.

Майор вскочил. Быстро одевшись, он открыл дверь. На пороге стоял мужчина лет тридцати, представившийся сотрудником местной больницы.

— Вы — начальник русских эмчеэсовцев?

— Ну да… это я… — хрипло сказал Лавров, присев на кровати. — А в чем, собственно, дело?

— К нам в больницу попала девушка-китаянка, — сообщил гость, — она была найдена полицейскими на берегу реки в бессознательном состоянии. Так вот, едва придя в себя, она стала просить, чтобы вы пришли к ней. У нее какие-то важные сведения.

— А что хоть примерно?

— Она сказала, что сообщит об этом только вам. Очень просила.

— Хорошо. Благодарю вас.

Выяснив адрес, майор пообещал в скором времени прибыть в больницу. Через час Лавров вышел из гостиницы. К счастью, больница находилась не очень далеко от отеля, так что майор решил пройтись пешком.

Войдя в больницу, Батяня быстро выяснил, где находится та самая девушка.

— Да, ее нашли полицейские, — сообщила медсестра, — в бессознательном состоянии она была доставлена к нам. Можно сказать, что ей очень повезло. Ну, теперь все страхи для нее позади. Девушка крепкая и уверенно идет на поправку. Еще несколько дней, и будет танцевать.

Разговаривая, они шли по коридору. Слева находились двери в палаты, а в большие окна по правой стороне заглядывали деревья и виднелись цветочные клумбы.

— А вот и ее палата, — указала медсестра.

Батяня приоткрыл дверь. Медсестра вошла первой. Справа, в углу, стояла кровать, на которой лежала молодая китаянка. Но опытный взор Батяня с самого начала привлекло другое — работающий осциллограф, выводящий безжизненную прямую.

— Что такое? — всполошилась медсестра. — Не может быть!

— …но это так, — заключил Лавров.

Тут же началась беготня, охи, ахи и прочее. Палата быстро наполнилась людьми в белых халатах. Однако все это уже ничем не могло помочь Тае. Майор вгляделся в ее лицо. На нем был явственно написан предсмертный ужас. И без всяких выяснений невооруженным глазом было ясно, что умирать девушка не хотела и не собиралась. Машинально подняв с пола подушку, Лавров увидел, что в центре ее ткань разорвана.

— Зубами… — вполголоса сказал он.

— Что? — непонимающе взглянул на него врач.

— Я говорю, она разорвала ее зубами, — пояснил Батяня, кивнув на мертвое тело, — ее задушили.

— Как?!

— Да очень просто.

Смерть Таи оказалась новостью для всех.

— Она не говорила о том, что же хотела мне сообщить? — машинально поинтересовался Батяня, понимая, что вряд ли девушка делилась с кем-то этой информацией.

— Нет, — пожала плечами медсестра, — но это было что-то важное.

Разглядывая место происшествия, Батяня заметил лежавший на полу карандаш. Естественно было бы в таком случае увидеть и бумагу. Однако ни на тумбочке, ни в ней ничего такого, на чем можно было бы оставить записи, не имелось. Майор размышлял, скрестив на груди руки и наморщив лоб. Значит, тот, кто пришел забрать жизнь китаянки, унес бумагу и в таком случае — концы в воду. Либо…

Лавров приподнял край матраса.

— Что вы делаете? — с удивлением взглянула на него медсестра.

— Не волнуйтесь…

Под матрасом ничего не было. Неужели опоздал? Обойдя с другой стороны кровати, Батяня проделал ту же операцию по левой руке покойницы. Вот здесь нашлось то, что он искал. Майор вытащил лист бумаги. На нем красовался схематический рисунок. Нарисовано было грубо, неумело, но главное — понятно. Схема показывала остров и стоящую возле него баржу с буксиром. На барже Тая нарисовала фигурки людей.

Тем временем медики вызвали полицию, которая должна была прибыть с минуты на минуту.

— Мы сообщим ее родным, — сказал Батяне врач, — девушка успела рассказать, кто она и откуда. В нашей больнице это впервые. Честно говоря, я просто потрясен…

Лавров не стал дальше слушать рассуждения медиков — и так все было ясно. Распрощавшись с доктором, он двинулся к выходу. От быстрого шага полы белого халата, накинутого на плечи, развевались, словно крылья.

Стоя на причале, Мэй поглядывал на часы. Позади него кипела стройка. Китаец прохаживался мелкими шажками взад и вперед. Наконец из-за поворота показался небольшой корабль, шедший по направлению к причалу. Спустя несколько минут судно пришвартовалось, и на берег, один за другим, сошли человек двадцать полицейских.

Это были спецназовцы, что сразу же угадывалось по их внешнему виду и комплекции.

— Здравствуйте, капитан! — широко улыбнулся Мэй, пожимая руку командиру отряда. — Рад вас видеть.

— Рассказывайте, что у вас здесь творится, — закурил тот сигарету, — а то ведь пока мы плыли к вам, ничего такого тревожного в глаза не бросилось.