Предугадав, что сейчас произойдет, Воронцов ринулся было наперерез воющим и хохочущим тварям, но был властно остановлен старушечьей ладонью, упершейся ему в грудь. Руку покрывали пигментные старческие бляшки. Изрезанная морщинами кожа кое-где вздувалась синими червяками распухших вен, а пальцы оканчивались твердыми толстыми когтями, по-птичьи вывернутыми внутрь. Герка не сразу понял, кому принадлежит эта конечность. Скосив глаза, он увидел, что его спутницы тоже изменились. От пышущей здоровьем молодости не осталось даже следа. Вышедшие с ним из ресторана «Москва» девушки исчезли, уступив место старухам, впервые встреченным им в Выставочном зале. Судицы стояли совершенно недвижимы. Только подрагивали, принюхиваясь, крючковатые носы.

— Стой смирно, мальчик, — с лица Обрады идущую на перекрестке охоту обозревали незрячие бельма. Впрочем, отсутствие зрения, кажется, совершенно не мешало судице ориентироваться в пространстве. — Ты должен досмотреть это представление до конца.

— Они провоцируют тебя, демонстрируют силу и стараются напугать, — губы Живы лишились аппетитной полноты, стянувшись в узкую полоску. — Хотят, чтобы ты сделал ошибку. Подставился…

— …и тогда они вопьются зубами в твой живот и будут рвать твои кишки, — когти Обрады слегка сжались, точно они тоже терзали сейчас чьи-то внутренности, царапнув Герку сквозь футболку. — И Ружа-кровь придет за тобой раньше срока. Не поддавайся. Будь стойким. Досмотри представление до конца.

— И будь готов к тому, — шепнула Жива, — что оно тебе не понравится.

Герке действительно не понравилось. Но все же, следуя совету судиц, юноша не отворачивался до самого конца, впитывая глазами каждую мелкую деталь, проникаясь происходящим. Наполняясь ненавистью к своим преследователям. Впервые с тех пор, как в руки ему угодил артефакт, он чувствовал не страх или растерянность, а жгучее, настойчивое желание уничтожить существ, играющих с его жизнью. Это оказалось настолько непривычным, что, видимо, какая-то часть эмоций просочилась наружу, заставив судиц скорчить одобрительные физиономии. Герка смотрел, как жутко умирает абсолютно незнакомый человек, и благодарил небеса только за одно — что показательная казнь длилась недолго.

На пути бегущего мужчины вырос ухмыляющийся дэв. Чудовище выбросило перед собой мосластые лапы, с силой толкая жертву в объятия стягивающих кольцо соплеменников. Пакет, который мужчина трепетно прижимал к груди, шлепнулся под ноги. Сейчас происходящее напоминало классическую сценку из школьной жизни — «Хулиганы-старшеклассники отбирают у „ботана“ деньги на завтрак». Она была бы даже по своему комичной… если бы в следующий миг по асфальту веером не разлетелась первая кровь. Монстры наотмашь хлестали человека раскрытыми ладонями. Удары казались не сильнее пощечин, но отросшие когти дэвов с каждым взмахом пластали мужчину в лохмотья. Вскрикивая от боли и ужаса, истекающий кровью человек пытался закрыться руками, звал на помощь и даже падал на колени. Но всякий раз его с силой вздергивали вверх, ставя на ноги, точно стараясь, чтобы Гера не пропустил ни одной раны, ни одной отчаянной попытки спастись. Воронцов мысленно согласился с судицами в том, что представление устраивалось специально для него. А заметив, что дэвы ни разу не заслонили ему обзор широченными седоволосыми спинами, отметил, что занимался постановкой очень хороший «режиссер». Идеальному представлению ничто не мешало. За это время на улице так и не появилось ни одного пешехода. Ни один автомобиль не проехал по дороге. Никто не выглянул в окно, чтобы выяснить, кто же там так отчаянно кричит.

— Почему так пусто? — спросил Герка у судиц. — Где все?

— Сборщики не любят, когда кто-то сует свой нос в их дела, — ответила Жива. — Они умеют создавать себе условия для работы. Вы, люди, с удовольствием выпускаете из вида то, что видеть вовсе не хотите. Достаточно отвлечь вас чем-нибудь незначительным, но при этом вписывающимся в картину вашего мира. Неотложные дела в другом конце города, плохое предчувствие, заставляющее обходить опасное место, внезапное воспоминание о том, что дорогу в центр с утра перекрыли… Опытный сборщик способен задурить голову сразу нескольким людям. Хозяин способен на большее… гораздо большее.

Спокойный, размеренный голос Живы совершенно не соответствовал ситуации. Так же естественно и беззаботно судица болтала с Герой за столиком ресторана. Воронцову это казалось диким, пока он не понял, что происходящее сейчас на улице для нее — всего лишь обычный, не стоящий особого внимания эпизод. Ее мало волновало, что совсем рядом утробно рычат от удовольствия прожорливые дэвы, слизывающие с когтей алые капли, и все тише кричит умирающий незнакомец.

Высохшие носы судиц сипло втягивали воздух. Последовав их примеру, юноша глубоко вдохнул соленый запах ярко-красного цвета. Запах резни. Острая приправа в виде чужого страха, пропитавшая этот аромат, неприятно защипала ноздри. Наверное, поэтому глаза Герки наполнились слезами. Да, наверняка именно поэтому. А вовсе не из-за того, что один из дэвов, разросшийся до внушительных размеров, обхватил голову мужчины лапами и резким рывком отделил ее от шеи. Обезглавленное тело, пошатываясь, еще секунду стояло на коленях. Кажется, оно так до конца и не смогло поверить, что его жизнь оборвалась так жутко, так нереально. Разорванная артерия пару раз стрельнула в небо кровавым салютом, который уродливые твари приветствовали радостными визгами. Чудовища подставляли безносые плоские рыла падающим каплям, с восторгом ловя их длинными шершавыми языками. Обезглавленное тело завалилось на проезжую часть, заливая стремительно густеющей кровью щербатый асфальт. Самые маленькие дэвы, упав на четвереньки, принялись лакать растущую лужу. Монстры покрупнее стали рвать труп на части. Этот момент оказался для Герки самым сложным. На его глазах еще недавно живого человека расчленяли, точно тушку вареной курицы! Однако Воронцов досмотрел до конца. Чтобы, когда придет время спрашивать с этих нелюдей по счетам, припомнить все в мельчайших подробностях. В том, что время расплаты придет, Герка не сомневался ни секунды. Такое зверство не должно остаться безнаказанным.

Когда, наконец, расчленение завершилось, часть дэвов ретировалась в подземелье, утаскивая за собой останки растерзанного тела. Куски человечины, жадно сжимаемые когтистыми пальцами, оставляли сырые кровавые пятна на полуголых телах. Остальные чудовища, изменившиеся донельзя, разросшиеся до таких размеров, что уже просто не влезали в канализационный люк, остались стоять на дороге.

Представление окончилось. Труппа артистов стояла в ожидании аплодисментов.

И они последовали.

Размеренные одиночные хлопки раздались за спинами дэвов. Уверенные, ритмичные, словно где-то недалеко выколачивали ковер. Между горбатыми неандертальскими фигурами тварей протиснулся… Гера сперва не поверил своим глазам. Мелькнула мысль — второй акт? Новый персонаж, так бесстрашно миновавший толпу кровожадных людоедов, так же не укладывался в общую картину, как и погибший только что мужчина. По небу разлилась тошнотворная горечь, давшая Воронцову понять, что повторной бойни он просто не выдержит. Бросится прямо на ощетинившуюся клыками и когтями толпу, чтобы вырвать из ее лап очередную жертву или хотя бы погибнуть вместе с ней. Только бы не видеть, как человека забивают, точно скот.