Собственно, а почему бы и нет? Я на девяносто процентов уверена, что она их выдумала.

Глаза скриба расширяются. Он считает, что мы блефуем – я вижу это по его лицу. Но что-то в слове «горючие» заставляет его медлить.

– Ты врешь, – цедит Зак.

– Хочешь лично убедиться? – спрашивает Сапфира, наклоняясь к нему и поднимая руки для пущего эффекта. Скриб вздрагивает.

Я незаметно вытираю палец о джинсы. Чтобы я еще хоть раз на такое подписалась…

– Элиза Литтлтон. Мы нашли теневые чернила на ее стене, и все знают, что ты, Зак, их источник.

– Не знаю я никакую Элизу! – пискляво произносит он. Сапфира снова поднимает руки, и парень передергивается. – Ладно, ладно! Простите. Она заплатила мне сотню баксов, чтобы я оставил послание на ее стене. Я не задавал вопросов, ясно? Мне не хотелось ничего знать о делах Элизы.

У меня перехватывает дыхание.

– Почему?

Он смотрит на меня как на идиотку.

– Ты вообще знала Элизу Литтлтон?

Я сохраняю нейтральное выражение лица.

– Немного.

– Я держался от нее подальше.

– Пока смотрители не приказали тебе сделать обратное, верно? – спрашивает Сапфира. Я поворачиваюсь к ней, пытаясь скрыть недоумение. Почему она спрашивает о смотрителях?

– Я больше этим не занимаюсь, – цедит Зак сквозь стиснутые зубы.

– Значит, они не сказали ни слова о том, куда собирались? Ни о чем не предупредили своего любимого мальчика на побегушках?

Какого черта она творит?!

– Должно быть, Элиза что-то тебе рассказала, Зак. Дала какой-то намек о… чем-то, – настаиваю я.

Так и знала, что нужно было чаще смотреть «Закон и порядок». Этот допрос стремительно выходит из-под контроля. Но мне нужно вернуть его в нужное русло. Понятия не имею, о чем только думает Сапфира, расспрашивая о смотрителях.

Зак пялится на меня, и я прикусываю кончик языка.

– Отвечай ей! – рявкает Сапфира, встречаясь со мной взглядом.

Ладно. Мы снова на одной волне. Это хорошо.

Зак поджимает губы, и Сапфира подается ближе.

– Ты когда-нибудь видел бедренную кость после того, как по ней ударил камнекожий? – шепчет она. – Ее кусочки приходится собирать пинцетом.

– Черт, звучит ужасно, – выдыхаю я с преувеличенным беспокойством на лице.

– Ладно! Ладно, слушайте. Я слышал, как она договаривалась по телефону о встрече с некой Линн.

– Линн Холлоуэй? Сейсмой? – спрашивает Сапфира, и мои брови невольно сводятся к переносице. Откуда она все это знает?

Зак пожимает плечами.

– Похоже на то. Они говорили о хижине в Биг-Суре.

– Ты там был? – интересуюсь я.

Он качает головой.

– Нет, но это место было старым убежищем смотрителей. Мы все знаем, где оно находится.

– Нарисуй нам карту, – приказывает Сапфира.

Зак тянется в карман и достает старый мятый чек и фиолетовую ручку. Затем поворачивается к стене и несколько секунд что-то выводит на бумаге. Повернувшись к нам, вручает карту Сапфире. Она мельком смотрит на нее и кивает мне.

– Спасибо за сотрудничество, – говорю я, вспоминая фразу из какого-то боевика. Именно ее сказал следователь после того, как вонзил нож в руку мужчины. Не очень применимо к нынешней ситуации, ну да не важно. Хватает и того, что у нас есть зацепка.

– Пойдем, – зовет Сапфира, спускаясь по ступенькам.

Крики стали громче.

Мы обнаруживаем Сэма в конце коридора. Олдрик превратился в камнекожего и сорвал дверную раму, чтобы заблокировать дверь. С другой стороны доносятся разъяренные вопли. Сэм прислоняется к стене, скрестив руки. Выглядит он уж слишком спокойно для человека, который находится на волоске от ареста.

– Я пытаюсь! Говорю вам, она застряла, ребята, – кричит Олдрик, поправляя балку своей гранитовой рукой, чтобы дверь не открылась.

– Вы кто? – приглушенно кричит кто-то из-за стены.

– Мы уже говорили, – отвечает Сэм.

«Идем», – произношу я одними губами, но Олдрик поднимает палец, и Сэм пытается подавить смешок. За то короткое время, что мы отсутствовали, они будто стали лучшими друзьями.

Ненадолго воцаряется тишина.

– Ладно, мы только что погуглили, – раздается голос с другой стороны, – и «Праздничной телеграммы с похищением в стиле Миссия невыполнима» не существует. Нам нужно поговорить с Заком.

– Вы что, прикалываетесь?! – фыркает Сапфира. – Идем!

Олдрик еще раз проверяет дверь, и мы «делаем ноги».

Выбежав через аварийный выход на улицу, я щурюсь от солнечного света и замираю, но Сэм тянет меня за руку.

– Нам нужно убраться отсюда. Они вызовут полицию.

Я моргаю. Моргаю, моргаю, моргаю, пока Сэм тащит меня за собой. Наконец мои глаза привыкают к яркому свету. Олдрик ведет, Сапфира замыкает.

Мы заворачиваем за угол и попадаем на какую-то уличную ярмарку в честь Хеллоуина.

– О, пойдет. – Олдрик тянется в карман и кидает пару банкнот на стол, после чего берет пластиковые маскарадные маски.

Затем вручает их нам и смотрит за плечо Сэму.

– Разделимся и встретимся в конце улицы, – говорит он, надевая черную маску на пол-лица.

Никто его не слушает. Мы с Сапфирой идем за Олдриком. Сэм начинает идти в противоположную сторону, но затем передумывает и бежит за нами.

– Олдрик, – зову я, качая головой женщине, которая предлагает бесплатно попробовать какой-то ананасовый напиток.

Он не останавливается.

– Олдрик! – кричит Сапфира.

– Было бы разумней, если бы вы не использовали мое настоящее имя, – бросает он через плечо.

Сапфира опережает меня и тянется за его рукой. Олдрик превращает ее в камень, вырываясь из хватки, и идет дальше.

– У тебя есть полное право злиться, Олдрик. Но, пожалуйста, выслушай меня.

Он останавливается, но лишь на секунду. Я вижу, как в его глазах блестит ярость, когда он смотрит на нас, но затем… и кое-что другое. Грусть. Мы прячемся между двумя лавочками, продающими леденцы со вкусом агавы и изюм в горьком шоколаде.

– У меня нет права злиться – в том-то и дело. Я не имею над тобой никакой власти, Сапфира. И да, я чувствовал себя очень хреново, преследуя тебя, поскольку это действительно стремный поступок. Я просто…

– Хотел защитить меня. А я хотела защитить тебя. Мы не собирались вмешивать тебя, поскольку это может быть опасно, – говорит Сапфира.

– Но вы рассказали Мистеру Мускулу?