– Прости, что втянул тебя в эту кашу, – тихо, так что никто больше не услышал, шепнул он.

Вирр покачал головой.

– Ты целую неделю извиняешься, Дав. Хватит уже, – твердо проговорил он. – Ты не виноват. Откуда тебе было знать? К тому же, если Терис прав, возможно, это обернется к добру. Если, доставив Седэна в Тол, мы узнаем, что с Рубежом действительно происходит что-то опасное, значит, все было не напрасно.

Подумав, Давьян наклонил голову.

– Спасибо.

Он откинулся назад и обвел комнату взглядом. Седэн сидел смирно, закрыв глаза, но Давьяну показалось, что он не спит. Терис пристроился к столу и перебирал найденные на нем бумаги.

– Откуда ты знаешь Нихима? – обратился к нему Давьян. – Его, кажется, не слишком озаботило появление в храме четырех одаренных.

Терис оторвался от своего занятия.

– Он мой старый друг. Ему можно доверять, – старший сурово взглянул на мальчика и твердо подытожил: – Большего сказать не могу.

Давьян покорно склонил голову.

Потом дверь отворилась, и в ней появился Нихим. За ним по пятам следовали двое смущенных дезриельских солдат. Давьян решил было, что их предали, однако Терис спокойно поднялся с места и жестом приказал мальчикам последовать его примеру. Давьян, стараясь не выдать волнения, встал.

– Дети Марут Джа, – величественно провозгласил Нихим, – этим солдатам приказано препроводить вас прямо на Большую арену для аудиенции с принцессой Каралиной Андрас. – Он выдержал паузу, и Давьяну почудилась тень усмешки на серьезном лице жреца. – Если они не исполнят свой долг быстро и верно, известите меня.

Терис поклонился.

– Во славу Последнего Бога.

– И только во славу Его, – ответствовал Нихим. Следом за солдатами они вышли из храма, не попрощавшись с Нихимом. Вскоре впереди снова выросли тяжеловесные стены Большой арены. Толпа перед ними немного поредела; ворота закрылись, и Давьян разглядел среди оставшихся без места немало разочарованных лиц. Должно быть, трибуны заполнились до отказа.

Мальчик даже засомневался, пропустят ли их внутрь, но солдаты у прохода, завидев их, тотчас приоткрыли стальные воротца.

К трибунам вел длинный проход, тенистый и прохладный после жары за стенами. Давьян не успел толком полюбоваться затейливыми барельефами на стенах, а перед ними уже открылась винтовая лестница. Наверху два могучих стража указали им в следующий длинный коридор с пробитыми в стене узкими окнами на арену.

Проходя мимо них, Давьян невольно ахал. В рядах плечом к плечу теснились тысячи и тысячи людей: он впервые видел и даже вообразить не мог такого взбаламученного моря красок. В воздухе стоял гул множества взволнованных голосов, и сам воздух казался живым, гудящим от предвкушения праздника.

Наконец их подвели к новым охраняемым дверям. Эти были закрыты. Две пары солдат коротко переговорили между собой, после чего прибывших направили в боковую комнатку, отгороженную от толпы и совершенно пустую. Из маленького оконца открывался вид на арену, но только если встать прямо перед ним.

– Здесь будете ждать финального поединка, – солдат говорил твердо, но лицо его выдавало неуверенность. Как видно, он опасался, что о задержке доложат Нихиму.

Терис недовольно поморщился, но решил, что спокойнее не вдаваться в расспросы.

– Хорошо. – После паузы он добавил: – Вы можете нас оставить.

Солдаты, ожидавшие выговора, сбежали с явным облегчением.

Вирр выглянул в окошко.

– Раз уж мы здесь…

– Согласен! – Давьян уже спешил посмотреть.

Вскоре подтянулись и Терис с Седэном: все четверо выстроились вдоль продолговатого проема в стене, опершись на полку подоконника. Посреди арены стояли двое. Один – расслабленно, непринужденно, чуть подпрыгивая на месте и покачивая клинком, чтобы испытать вес и баланс. Он был стройным, легким и выглядел не старше Давьяна.

Его противник был великаном. На его плечах при каждом движении перекатывались мускулы, а широкий меч в руке выглядел тонкой рапирой. Перекрестившие его лицо шрамы мешали определить возраст – быть может, тридцать с небольшим. Он словно врос в землю и следил за сухощавым противником, как хищник за жертвой.

– Они без доспехов! – удивился Давьян. Оба были одеты в простые штаны и облегающие рубахи с открытой грудью – никакой защиты. Мечи блестели под вечерним солнцем.

– Лезвия притуплены, – объяснил Вирр.

– Но ведь все равно опасно? – настаивал Давьян.

– Мечи есть мечи.

– Погибших почти не бывает, – вмешался Терис. – Обычно обходится сломанными костями.

Еще несколько секунд они смотрели молча. Толпа притихла, заслышав речь глашатая, но слов им все равно было не разобрать.

Вирр, прищурясь, разглядывал два больших знамени на балконе – они, очевидно, представляли двух финалистов.

– Один, кажется, андаррец, я узнаю герб… Шайнвир, по-моему.

– Который? – спросил Давьян.

Вирр присмотрелся к двоим на арене.

– Младший, – решил он наконец. – Главе Дома уже не по возрасту турниры, да и раньше он не был мастером. Должно быть, его сын.

Сигнал трубы возвестил начало поединка. Соперники под рев толпы закружили, примериваясь друг к другу и делая временами ложные выпады.

– Значит, наш куда меньше ростом, – не без огорчения отметил Давьян.

Вирр пожал плечами.

– Сила много значит, но побеждает обычно тот, кто быстрее и умнее.

Двое кружили, пока Шайнвир не перешел в нападение. Его движения стали неуловимо быстрыми, меч взблескивал раз за разом, и противник, отражая удары, вынужден был отступать – молодой боец грозил поднырнуть под удар. Мечи, соприкасаясь, выбивали искры. Здоровяк округлил глаза, тщась уследить за взмахами чужого клинка. Кое-кто из зрителей вскочил на ноги, над трибунами загремел крик восторга.

Шайнвир прервал атаку; Давьян даже издали видел, как тяжело дышат оба бойца. Но силач недолго медлил с ответом. Он стремительно бросился вперед, легко, как перышком, взмахнул огромным мечом.

Настал Шайнвиру черед пятиться, но тот отступал такими плавными кошачьими движениями, словно проделывал это по собственной воле. Искры искрами, но его движения выглядели едва ли не ленивыми, хотя Давьян не сомневался: чтобы отразить удары, этот худощавый юноша напрягал все силы.

Внезапно Шайнвир прервал отступление и, видимо, уловив какую-то оплошность противника, нырнул вперед. Давьян даже издалека различил удивление на лице рослого бойца, когда меч Шайнвира хлестнул его по бедрам; юноша перекатом ушел за спину сопернику и поднялся, глядя, как тот валится на колени, разинув рот в неслышимом за ревом толпы крике.

На миг Давьяну показалось, что бой окончен, но силач заставил себя подняться на ноги и снова пошел по кругу, ни единым движением не выдавая боли.