– В вашей анкете говорилось, что ваш ай-кью – сто пятьдесят три. А значит, либо анкета врет, либо вы что-то скрываете. Почему?

Я чуть не подавилась от негодования.

– Простите?..

– Только тем и занимаюсь. – Ник принялся с поддельным интересом листать рекламный журнал. – Что вообще происходит?

Я бросила на него испепеляющий взгляд, но он, похоже, ничего не заметил.

– Может, когда вокруг меня прекратится эта странная суета, – сказала я, – и за мной перестанут шпионить… Может быть, тогда я проявлю больше интеллекта. Впрочем, не уверена, что вы сумеете его оценить. Мужчинам вашего типа редко это удается.

Ник похлопал ресницами:

– Давайте проверим. Скажите что-нибудь умное.

Задетая, я уже открыла было рот, чтобы так и поступить, но небольшой внутренний водоворот ярости вынудил меня отказаться от возражений. Я предпочла промолчать.

– Ну, после столь долгих размышлений, – снова заговорил Ник, – это должно быть что-то о-о-очень умное. Я все еще надеюсь услышать, что мы собираемся делать на Крите.

– Добро пожаловать в клуб вопросов без ответа, – огрызнулась я. – А что случилось с вашей бородой?

– Она мне больше не нужна.

– И почему же?

Ник изобразил на лице удивление:

– Я думал, вы уже давно все поняли.

– Но мы ведь уже выяснили, что я далеко не настолько умна.

– Ладно… – Ник повернулся ко мне; в его глазах не осталось никаких признаков бахвальства. – В таком случае позвольте вас просветить. Где бы и когда бы ни случались открытия и находки, по следу всегда идут разные прихлебатели. И конечно, главным из них является правительство, но в том, что касается древнего мира, существуют несколько отдельных экосистем торговцев, контрабандистов и мародеров. Они все одинаковы; они паразиты, которые кормятся историей человечества и уничтожают собственное культурное наследие. – Ненадолго замолчав, Ник нашел карту на задней обложке журнала, достал из кармана куртки карандаш и нарисовал крестик в восточной части Алжира. – Итак, для расхитителей гробниц, – продолжил он, протягивая мне журнал, – я представляю собой некий Икс, отмечающий нужную точку. Все, что им необходимо, – это просто следовать за мной. Они знают, что я приведу их прямиком к месту новых раскопок. Даже если они не доберутся до настоящего раскопа, они начнут рыться вокруг в надежде найти что-нибудь такое, что мы упустили. А если они не смогут ничего найти, то начнут подкупать наших рабочих, чтобы стащить обнаруженные на официальных раскопках артефакты до того, как их занесут в каталог. – Ник поскреб подбородок. – Я решил, что борода и примитивная одежда помогут скрыться от них. Жаль, что это не сработало.

Я уставилась на карту, взволнованная теми сложностями, которые только что описал Ник. Когда я впервые увидела Ника, ровно неделю назад, я приняла его за неуклюжего троглодита, для которого доставка к месту назначения оксфордского специалиста была просто очередной странной работой. Но со временем я начала осознавать свою ошибку, а теперь окончательно в ней убедилась. Хотя Ник мог выглядеть так, словно только что соскочил со страниц Откровения Иоанна Богослова, на самом деле он был весьма важной персоной.

– Думаете, это они? – услышала я сорвавшийся с собственных губ вопрос. – Я хочу сказать, вы предполагаете, что за взрывом стоят именно расхитители гробниц?

Ник посмотрел куда-то мимо меня:

– Обычно умные паразиты не убивают своего носителя. Взрыв мне до сих пор непонятен, я не вижу в нем смысла. Но мне кажется, что должно что-то еще случиться.

Мне хотелось рассмеяться, но это вряд ли довело бы до добра.

– Я искренне надеюсь, вы не предполагаете, что я как-то причастна ко всему этому?..

Ник несколько секунд смотрел мне прямо в глаза, потом пожал плечами и отвернулся.

– Мой босс потратил сотню тысяч долларов впустую. Вы получили десять тысяч и браслет. Не говоря уже о том, что вы оказались единственным ученым, которому удалось взглянуть на храм. Но – нет, я ничего не предполагаю, я просто должен убедиться, что вы благополучно добрались до дома.

Ребекка ждала меня в заливаемом дождем аэропорту Ираклиона. Ее рыжие кудряшки прилипли к веснушчатому лбу. Когда я увидела ее стоящей там, в резиновых сапогах и выгоревшем просторном платье, нетерпеливо машущей мне рукой из-за металлического барьера, то сразу поняла, что она готова взорваться от переполнявших ее сенсаций. Но вот она заметила Ника, сразу сообразила, что мы прилетели вместе, и ее возбуждение мгновенно перешло в безмолвное недоумение.

– Ребекка! – Я радостно обняла ее. – Ты вся промокла! Спасибо, что пришла встретить меня в такую мерзкую погоду. Это Ник Барран. – Я чуть отодвинулась, давая им возможность обменяться рукопожатием. – Он ни на шаг от меня не отстает.

– Такое случается, – возразил Ник, – когда некоторые воруют разные вещи.

При всей ее обычной беспечности Ребекка держалась весьма холодно, пока мы не забились на потрепанные сиденья ее маленького фургончика. Ник хотел было устроиться сзади, рядом с нашим багажом и то и дело перекатывавшимися с места на место обломками камней, ржавыми инструментами и старой упаковкой динамита. Но Ребекка, которая пока не понимала причины явного напряжения между нами и которую совсем не интересовало, кто такой этот Ник Барран, настояла на том, чтобы он втиснулся на переднее сиденье вместе с нами обеими.

– Извиняюсь за несоответствие тому, что пишут в путеводителях, – сказала она, протягивая нам отсыревшие бумажные полотенца. – Боюсь, вы явились прямо в разгар сезона дождей.

Поскольку сам город Ираклион сейчас представлял собой серое размытое пятно, мы не стали осматривать достопримечательности, а отправились прямиком на археологическую площадку в Кноссе, причем скрипучим дворникам на ветровом стекле пришлось работать с максимальной скоростью.

Когда я была здесь в последний раз – а прошло уже десять лет, как мы с Ребеккой впервые поехали на континент, и, конечно, ни одной из нас и в голову не приходило, что она в конце концов останется здесь жить, – дни стояли настолько жаркие и сухие, что даже цикады помалкивали. Мы гуляли в шортах и лифчиках от бикини, наши плечи обгорели и постоянно шелушились, и мы далеко не сразу сообразили, что нам нужна какая-то матерчатая прослойка между нашими телами и солнцем. Тогда мы, не найдя ничего лучше, купили две мужские рубашки, подвернули рукава, завязали полы узлом на животе и в таком вот непрезентабельном виде отправились осматривать древние развалины, покачиваясь под тяжестью рюкзаков с грудой книг о Древней Греции, которые мы взяли с собой по моему настоянию.

Незачем и говорить, что ландшафт цвета мятного желе, через который мы ехали, показался мне абсолютно незнакомым, и ни одно из прежних радостных ощущений меня не посетило.

– Прошу прощения за такой пейзаж, – сказала Ребекка, наклоняясь вперед, чтобы сердито протереть запотевшее стекло смятым в комок бумажным полотенцем. – Обычно с северной стороны вид более чем приличный.