В голосе Скарлетт проскальзывают обиженные нотки.

— Он все еще злится из-за того пятничного вечера. — Таллуле ненавистен звук этих слов на ее губах. Она знает, что выглядит жалкой.

— Какая разница? — парирует Скарлетт. — Какая разница, что думает Зак? Тебе восемнадцать, Таллула. Ты не старая замужняя тетка. Просто скажи ему, что тебе все это нафиг не нужно. Скажи ему, чтобы он отвалил от тебя.

— Я не могу.

— Почему нет? Как ты думаешь, что произойдет?

— Ничего, — говорит она, представляя, как его пальцы сжимаются вокруг ее запястий, как он слишком сильно дергает ее за волосы. — Ничего.

Они вместе идут к территории колледжа и некоторое время молчат.

— Так что за уговор между тобой и мной? — внезапно спрашивает Скарлетт.

Таллула оглядывается, чтобы убедиться, что их никого не слышит.

— Я не знаю. Я… — Она останавливается, поворачивается к Скарлетт и говорит приглушенным шепотом: — Не знаю, как я к этому отношусь. Я не знаю, что мне думать.

— Что ж, бегство от этого тебе ничем не поможет.

— Я знаю. Просто… мне нужно время. Для меня это все в новинку.

Лицо Скарлетт смягчается.

— Кстати, я соврала о моей матери. Она не заставляла меня вернуться в колледж. Я сама попросилась вернуться.

Таллула вопросительно смотрит на нее.

— Я просто подумала, что так мы сможем тусоваться вместе. И никакой Зак Мошонкин не сможет приказывать, что тебе можно, а чего нельзя.

Таллула подавляет смех. Зак Мошонкин. А затем говорит уже более серьезно:

— Мне пора идти. Я уже опаздываю.

— Увидимся тогда в обеденный перерыв, например в столовой? Хорошо?

Таллула чувствует, как вся ее решимость, на укрепление которой она потратила всю последнюю неделю, начинает трещать по швам и рушиться под натиском ясноглазой уверенности Скарлетт, что они встретятся в обеденный перерыв и что между ними наверняка что-то будет.

— Скарлетт, — говорит она, когда та поворачивается, чтобы уйти.

— Да.

Таллула понижает голос до шепота.

— Это, — говорит она, показывая между ними рукой. — Это секрет, да? Его знаем только мы? И больше никто?

Скарлетт кивает и прикладывает к щеке два пальца.

— Слово скаута, — шепчет она. — Только ты и я. И больше никто.

Она прижимает пальцы к губам и целует их, поворачивает к Таллуле и дует на них. Она одними губами произносит слова «увидимся позже» и уходит.

В течение следующих нескольких недель у Таллулы и Скарлетт складывается своего рода распорядок дня. По понедельникам мать Скарлетт по дороге на занятия йогой в развлекательном центре подвозит ее в колледж, и они с Таллулой встречаются возле входа и вместе идут внутрь. По средам и четвергам Скарлетт встречает Таллулу на автобусной остановке в Апфилд-Коммон, они садятся на заднее сиденье и болтают-болтают-болтают. В обеденный перерыв они иногда сидят в столовой, где Таллула играет роль тихой новой подруги Скарлетт. Остальные, Мими, Ру, Джейден и Рокки, разговаривают и ведут себя так, как будто ее нет рядом. Она не винит их, так как изо всех сил старается быть незаметной, чтобы, не дай бог, кто-то не подумал, что она что-то значит в жизни Скарлетт.

В понедельник во второй половине дня, когда и Таллула и Скарлетт заканчивают рано, а Зак работает допоздна, они после занятий встречаются на углу следующей улицы и идут в забавную чайную на главной улице, куда ходят все местные старушки, но никто из учащихся колледжа. Здесь они заказывают по кусочку домашнего морковного торта и по кружке чая и сидят в самой дальней кабинке. Здесь они могут смотреть друг дружке в глаза, теребить руки друг друга, хватать друг друга под столом за ноги и никто этого не увидит, но даже если бы и увидел, то все равно никому бы не рассказал, потому что никто в чайной не знает, кто они такие.

А затем по воскресеньям, пока Зак играет в футбол, а мать Скарлетт проводит время в развлекательном центре в Мэнтоне и встречается с подругой, чтобы вместе поплавать в бассейне, Таллула берет велосипед матери и колесит по проселочным дорогам, чувствуя, как сердце трепещет от предвкушения, нервов, волнения и ликования. Скарлетт встречает ее у дверей «Темного места», и они торопливо, горячо, безумно, спотыкаясь, поднимаются наверх, в спальню Скарлетт, и падают на ее кровать, и Таллула чувствует, как все, что словно кандалы удерживало ее всю неделю, растворяется в золотых чертогах, где они встречаются в объятиях.

Они мягкими губами что-то шепчут друг другу на ушко, они складываются вместе и блокируют друг с дружкой внешний мир, и после этого Таллула не хочет принимать душ, не хочет смывать со своей кожи прекрасное пятно прикосновения Скарлетт. Поэтому она едет домой, к своему парню и своему ребенку, источая запах губ Скарлетт, запах постельного белья, старомодных французских духов Скарлетт, которые ее тетка дарит ей каждый год на день рождения, потому что однажды, когда ей было пять лет, Скарлетт сказала, что они ей нравятся. И никто не замечает. Даже Зак. Более того, теперь он даже одобряет новое хобби Таллулы: ее воскресные утренние поездки на велосипеде по проселочным дорогам, призванные привести ее в форму, помочь ей избавиться от дряблого живота. Он думает, что исходящий от нее запах пота — это запах физических упражнений. Он думает, что румянцем на щеках она обязана деревенскому воздуху.

В эти недели, когда зима сменяется весной, Таллула чувствует, как начинает цвести и расти. Теперь жизнь дарят ей два источника радости. Ее маленький сын. Ее тайная подруга. Дни становятся длиннее, ночи теплее, Ной становится больше и учится обниматься, Скарлетт красит волосы в сиреневый цвет и сбоку ступни наносит татуировку — инициалы Таллулы.

ТМ.

— Если кто-нибудь спросит, — говорит она, — я отвечу, что это «товарный знак».

Но Зак все еще в жизни Таллулы, и Зак не является для нее источником радости. Он работает сверхурочно на складе стройматериалов, отчаянно пытаясь накопить денег, чтобы им вместе обустроиться в собственном гнездышке. У него составлена таблица, и он требует, чтобы Таллула каждый вечер садилась и просматривала ее вместе с ним.

— Смотри, — говорит он, указывая на цифры на экране и прокручивая их вверх и вниз. — Если меня в следующем месяце повысят до помощника менеджера отдела, то будет прибавка в шестьдесят восемь фунтов в неделю. Плюс сверхурочные. Плюс моя мать говорит, что может одолжить нам пару тысяч, так что к лету, я думаю, взгляни… у нас будет 13 559 фунтов. В банке. Скорее всего, это будет долевая собственность, но есть несколько действительно хороших предложений, рядом с Рейгейтом. Смотри. — Он переключает экран на новую вкладку, где у него есть картинки нескольких крошечных квартир-коробочек, без внешнего пространства для Ноя, за много миль отсюда, от ее матери, от Мэнтона, от Скарлетт, и Таллула кивает, натужно улыбается и говорит: