Сердце Серова учащенно забилось, когда он осторожно влез в искореженное чрево винтокрылой машины. Алексей облегченно выдохнул, не обнаружив внутри никаких следов Джэка. Крови тоже видно не было – значит, он не ранен. Обследовав пространство рядом с вертолетом, Серов пошел вокруг места аварии, раскручивая спираль поиска. Здесь он уже был максимально внимателен, обращая внимание на все, что могло указывать на пребывание человека. Время от времени он продолжал вызывать Джэка по радио и так привык к безнадежной пустоте эфира, что, когда услышал ответ, не сразу понял, кто говорит.

– Джэк, Джэк! Слышишь меня?! – продолжал он повторять, пока совсем рядом не прозвучал человеческий голос, вернее, голос самого Джэка.

– Да здесь я, командир, – послышалось за спиной.

Повернувшись, Серов заметил, как под трухлявым стволом давно упавшего дерева что-то зашевелилось. Подойдя ближе, он увидел лежащего в этом импровизированном схроне Джэка. Тот был очень бледен, и хотя улыбался, чувствовалось, что у него не все в порядке.

– Ну слава богу! Что с тобой, Валет? Что болит?

– Все болит, – ответил Джэк, тяжело дыша. – Ребра сломаны и лодыжка. Бедро тоже повреждено, но не думаю, чтобы там был перелом. А ты как? Удачно отстрелялся?

– Порядок. Ежик живет плохо, он умер.

Серов помог Джэку вылезти из своего укрытия, уложил его на ровном месте и стал ощупывать все тело в поисках травм. Вооружившись ножом, быстро соорудил из веток шину для фиксации ноги, потом из подручных средств наложил тугой бандаж на грудную клетку, сделал Джэку обезболивающий и противовоспалительный уколы.

– Ну все, брат. Теперь нам нужно поскорее делать отсюда ноги. От греха подальше.

Срубив несколько подходящих веток, Алексей сделал волокушу, на которую аккуратно положил Джэка и, впрягшись в нее, потащил товарища в намеченном раньше направлении, туда, где можно было найти пристанище неприкаянным странникам.

Так и не отойдя от шока, вызванного гибелью генерала Ордоньеса, Дуглас узнал, что спортивный самолет, приготовленный утром для Барбары, благополучно взлетел перед самым налетом на базу. Еще утром он уговаривал ее улететь, а Барбара не соглашалась. Но теперь, когда она сбежала, даже не попрощавшись с ним, он понял, что это конец. Барбара являлась для него своеобразным барометром, по которому последние полгода он определял правильность своих действий и мог предсказывать ближайшее будущее. Теперь ее с ним не было, и это красноречивей всяких слов говорило о полном провале их предприятия.

Дуглас сидел у себя в кабинете, слушая, как упражняются минометные расчеты, утюжа злополучное болото, где скрылся убийца его отца. Он достал из кобуры пистолет, взвел курок и приложил прохладное дуло к виску. Просидев так несколько секунд и так и не поймав волевого импульса для того, чтобы нажать на спусковой крючок, он вернул пистолет в кобуру и решительно встал. У него еще были дела в этом мире. Можно по крайней мере отомстить русским, расстреляв всех заложников.

Вертолетчики доложили, что большинство машин уничтожено. Остались лишь две, которые подлежали ремонту, но закончить его можно лишь к завтрашнему дню. Тогда Дуглас позвонил своему заместителю и приказал приготовить машины и взвод солдат для поездки в поместье. Он решил сам руководить уничтожением заложников. Когда он вышел на крыльцо штаба, дежурный офицер подвел к нему чумазого босого солдата, одетого в форму роты охраны.

– Это что еще за цирк? – спросил Дуглас, глядя на солдата своим леденящим душу взглядом. – Откуда ты такой?

– Я с третьего поста, – дрожащим голосом отозвался парнишка. – Всех наших перебили, а пленных увели в лес. Меня не нашли, потому что я был в прачечной…

Парень расплакался, а Дуглас, глядя на него, взялся рукой за рукоятку пистолета, но потом передумал. Этот солдат ни в чем не виноват. Он сам виноват во всех напастях, которые обрушились на его голову в последние дни. Он с самого начала проигрывал в темпе, и в результате горстка русских обвела его вокруг пальца. Барбара была тысячу раз права, когда говорила, что это не армия, а вооруженный сброд. Да, это действительно сброд, и он, Октавио Дуглас, первый среди этого сброда. Барбара положила к его ногам такую уникальную возможность, а он упустил ее. Теперь, когда все потеряно, он хотел только одного – побыстрее умереть. Но самоубийство для него противоестественно по своей сути. Он хотел умереть в бою, но противник все время ускользал, нанося исподтишка смертельные удары. Теперь Дуглас решил вынудить этого невидимого врага вступить в открытый бой. По крайней мере он должен рассчитаться с русскими за крах его надежд, за смерть отца, за уход Барбары.

– Отпусти этого сопляка. Пусть идет на все четыре стороны, – сказал он дежурному офицеру. – И прикажи приготовить грузовики. Мне нужно два взвода в полном вооружении с запасом воды и пищи на сутки.

Найти в сельве след группы из тридцати человек не составляло особого труда. Здесь не нужны никакие собаки. Опытный глаз сразу мог заметить, где надломлена ветка, где притоптана трава. Отряд из шестидесяти солдат почти бегом продвигался по тропинке, где полтора часа назад прошли бывшие заложники. Вид мертвых тел в поместье оказал необходимое стимулирующее действие. Чувство ненависти во все времена одно из наиболее безотказных средств для поднятия боевого духа. Дугласу даже не надо было ничего говорить. Двадцать шесть трупов, оставшихся лежать, говорили сами за себя. Бойцы горели желанием отомстить и поэтому шли по следу с особенным воодушевлением. Дугласу стоило только добавить, что налет на базу и убийство генерала тоже на совести тех же самых людей, и солдат уже невозможно было остановить.

Первым происшествием, повлиявшим на энтузиазм преследователей, стала обычная растяжка, поставленная поперек тропы. Ее даже не пытались особенно замаскировать, но в пылу погони никто не обратил на нее внимания. В результате один человек погиб и трое тяжело ранены. Бойцы замедлили бег и стали более внимательно смотреть под ноги. Вторую растяжку заметили вовремя и решили обойти ее, сойдя с тропинки, и сразу же попали в ловушку. Две мины, поставленные по сторонам от тропы, выбили из строя еще шесть человек.

Дуглас впал в ярость. Они еще не видели ни одного врага, а уже потеряли десятерых. Он стал впереди всех и повел бойцов за собой. Его звериное чутье выручило его несколько раз, и солдаты снова воодушевились, следуя примеру командира. Вскоре появились первые признаки того, что беглецы стали уставать. Было найдено место недавнего привала. Преследователи явно нагоняли своих жертв.

Но тут началась чехарда. Шедшие в арьергарде ефрейтор и рядовой вдруг упали на землю, застреленные наповал, при этом не было слышно выстрелов, и обследование места не обнаружило никаких следов. В следующий раз обстреляли голову отряда. Дугласу чудом удалось уйти от пули, так как он в этот момент остановился, чтобы дождаться лейтенанта, шедшего в середине колонны. Еще трое остались лежать на земле. На этот раз отряд ответил дружным, но не прицельным залпом, вспугнув лишь птиц и мартышек, сидящих на деревьях.