Когда Питеру нужно уходить, я провожаю его до машины. И прежде, чем он залезает в нее, я говорю:

– Думаю, тебе больше не следует приходить к нам. Это вводит Китти в заблуждение.

Хмурясь, он спрашивает:

– Каким образом это вводит Китти в заблуждение?

– Потому что. Потому что, когда все… все это закончится, она будет скучать по тебе.

– Но я по-прежнему буду видеться с малышкой. – Питер тычет меня в живот. – Хочу совместную опеку над ребенком.

Все, о чем я могу думать, – как он был с ней терпелив и мил. Импульсивно я встаю на цыпочки и целую его в щеку, он же вздрагивает от неожиданности.

– За что?

Я чувствую, как горят мои щеки. И отвечаю:

– За то, что так мил с Китти.

А потом я машу ему на прощание рукой и забегаю в дом.

ЕСЛИ Я НЕ КУПЛЮ СЕГОДНЯ ПРОДУКТОВ, то вечером на ужин будет яичница. Снова.

Машина Марго отремонтирована и стоит на подъездной дорожке, где находится уже последние несколько недель. Я могла бы поехать в магазин, если б захотела. И я действительно хочу. Но у меня нет желания водить машину. Если я прежде была нервным водителем, то после аварии стало только хуже. Что мне делать за рулем автомобиля? А если я причиню кому– нибудь боль? Если пострадает Китти? Нельзя так легко выдавать водительские права. Я имею в виду, машина очень опасна. Практически оружие.

Но магазин располагается менее чем в десяти минутах езды. Не то чтобы мне предстоит ехать по трассе. И мне действительно очень не хочется есть яичницу сегодня на ужин. Кроме того… если Питер и Женевьева снова сойдутся, он не будет меня больше подвозить. Мне нужно научиться делать это самой. Я не могу зависеть от других людей.

– Китти, мы едем в магазин, – говорю я.

Она лежит перед телевизором, приподнявшись на локтях. Ее тело выглядит таким длинным; она растет с каждым днем. Довольно-таки скоро она станет выше меня. Китти не отрывает взгляда от телевизора.

– Не хочу ехать. Я хочу посмотреть свои сериалы.

– Если ты поедешь, я разрешу тебе выбрать мороженое.

Китти вскакивает на ноги.

По дороге туда я так медленно еду, что Китти продолжает указывать мне на ограничение скорости.

– Знаешь, штрафуют даже за езду ниже допустимой скорости.

– Кто такое сказал?

– Никто. Я просто знаю. Готова поспорить, из меня выйдет куда лучший водитель, чем из тебя, Лара Джин.

Я крепче хватаюсь за руль.

– Абсолютно в этом уверена.

Несносная. Держу пари, когда Китти начнет водить машину, она станет дьявольской гонщицей без малейшего беспокойства об окружающих. Но все же она, наверное, будет лучше меня. Безрассудный водитель лучше, чем испуганный. Спросите кого угодно.

– Я не боюсь, как ты.

Я настраиваю зеркало заднего вида.

– И ты, конечно, гордишься собой.

– Просто говорю.

– Там есть машина? Я могу сменить полосу?

Китти поворачивает голову.

– Ты можешь ехать, но поспеши.

– Сколько времени у меня есть?

– Уже слишком поздно. Подожди… Сейчас можешь ехать. Езжай!

Я резко перестраиваюсь на левую полосу и смотрю в зеркало заднего вида.

– Хорошая работа, Китти. Просто продолжай быть моей второй парой глаз.

Пока мы толкаем тележку по магазину, я думаю о поездке домой и о том, что мне придется снова садиться за руль. Мое сердце бешено колотится, даже когда я пытаюсь решить, что взять на ужин: цуккини или зеленый горошек. К тому времени, как мы оказываемся в молочном отделе, Китти ноет.

– Ты можешь поторопиться? Я не хочу пропустить следующее шоу!

Чтобы успокоить ее, я говорю:

– Иди выбери мороженое, – и Китти направляется в сторону отдела с замороженными продуктами.

* * *

По пути домой я держусь правой полосы квартал за кварталом, и мне не приходится менять полосы. В автомобиле передо мной пожилая дама, и она движется со скоростью улитки, что меня вполне устраивает.

Китти умоляет меня сменить полосу, но я просто не обращаю на нее внимания и продолжаю ехать, как еду: красиво и легко. Я так крепко вцепилась в руль, что мои костяшки побелели.

– К тому времени, когда мы вернемся домой, все мороженое растает, – ворчит Китти. – И я пропущу свои сериалы. Пожалуйста, можешь ехать по скоростной полосе?

– Китти! – визжу я. – Дай мне просто вести машину!

– Тогда веди уже!

Я тянусь через консоль, чтобы дать ей затрещину, но она отодвигается к окну, чтобы я не могла дотянуться до нее.

– Не сможешь меня достать, – говорит она радостно.

– Прекращай баловаться и будь моими глазами, – произношу я.

Справа от меня приближается машина, выезжая на шоссе. Она собирается заехать на мою полосу. Я молниеносно оглядываюсь на «слепое место» через плечо, посмотреть, смогу ли я перестроиться. Каждый раз, отводя взгляд от дороги даже на мгновение, я ощущаю панику в груди. Но у меня нет выбора, я просто задерживаю дыхание и перестраиваюсь на левую полосу. Ничего плохого не произошло. Я выдыхаю.

Мое сердце бешено бьется всю дорогу до дома. Но мы сделали это. Никаких аварий, и никто не сигналил мне, а это самое главное. И с мороженым все нормально, слегка лишь подтаяло сверху. Думаю, с каждым разом будет легче. Надеюсь. Мне просто надо продолжать стараться.

Сама мысль, что Китти будет насмехаться надо мной, невыносима. Я ее старшая сестра. Я должна быть той, на кого она равняется, так же как я равняюсь на Марго. Как же Китти будет равняться на меня, если я слабая?

В тот вечер я собираю себе и Китти обед. Я готовлю то, что мама, бывало, готовила нам, когда мы ходили на пикники у винодельни в Кесвике. Я нарезаю морковь и лук, обжариваю их с кунжутным маслом и добавляю немного уксуса, затем смешиваю их с рисом для суши. Когда блюдо готово, я обворачиваю горсть риса в слой тофу. Получается что-то наподобие рисовых шариков в маленьких мешочках. У меня нет точного рецепта, по которому надо готовить, но на вкус они весьма хороши. Когда я заканчиваю, взбираюсь на лестницу и ищу коробки для бенто, в которые мама когда-то складывала шарики. Наконец, я нахожу их в задней части Тапперуэрского шкафчика.

Не знаю, вспомнит ли Китти, как ела эти рисовые шарики, но, надеюсь, ее сердце вспомнит.

ЗА ОБЕДЕННЫМ СТОЛОМ ПИТЕРУ и его друзьям кажется, что рисовых шариков слишком мало. Я принесла только три.

– Они такие вкусные, – продолжает повторять Питер, когда тянется за последним, но останавливается и мельком поглядывает на меня, чтобы проверить, заметила ли я.