Джош открывает окно и высовывает голову:

– Привет. Кавински уже уехал?

Удивленная, я отвечаю:

– Ага. Я оставила сумку в его машине. Можешь сбросить запасные ключи?

Джош вздыхает, как будто я прошу его о чем-то огромном.

– Подожди. – Затем он исчезает.

Я стою и жду, когда он снова вернется к окну, но он не появляется. Вместо этого он выходит из входной двери. На нем толстовка и спортивные штаны. Любимая толстовка Марго. Когда они стали парой, она все время носила ее, словно это была школьная куртка или типа того.

Я протягиваю руку для ключей, и Джош бросает их в мою ладонь.

– Спасибо, Джоши.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но он произносит:

– Подожди. Я волнуюсь за тебя.

– Что? Почему?

Он тяжело вздыхает и поправляет свои очки. Он надевает их только ночью.

– То, что у тебя с Кавински…

– Только не снова. Джош.

– Он игрок. Он не достаточно хорош для тебя. Ты… невинна. Ты не такая, как другие девушки. Он же типичный парень. Ты не можешь ему доверять.

– Думаю, я знаю его намного лучше, чем ты.

– Я просто приглядываю за тобой. – Джош откашливается. – Ты мне как младшая сестра.

Мне хочется ударить его за эти слова.

– Нет, я не твоя сестра, – произношу я.

Смущенный взгляд мелькает на лице Джоша.

И я знаю, о чем он думает, потому что мы оба об этом думаем.

А затем на нашей улице сверкают фары. Это автомобиль Питера. Он возвращается обратно. Я отдаю Джошу комплект ключей и бегу к своей подъездной дорожке. Через плечо я окрикиваю:

– Спасибо, Джоши!

Я обхожу машину спереди, подходя к водительской стороне. Окно Питера опущено.

– Ты забыла сумку, – говорит он, поглядывая в сторону дома Джоша.

– Знаю, – запыхавшись, отвечаю я. – Спасибо, что вернулся.

– Он там?

– Не знаю. Был минуту назад.

– Тогда на всякий случай, – произносит Питер, высовывает голову и уверенно целует меня в губы открытым ртом.

Я ошарашена.

Питер отстраняется и улыбается.

– Спокойной ночи, Лара Джин.

Он уезжает в ночь, а я все еще стою там с поднесенными к губам пальцами. Питер Кавински только что поцеловал меня. Он поцеловал меня, и мне понравилось. Я вполне уверена, что мне понравилось. И вполне уверена в том, что он мне нравится.

* * *

Следующим утром я стою у своего шкафчика, выкладывая книги, когда вижу идущего по коридору Питера. Мое сердце так громко стучит в груди, что эхом отдается в ушах. Он меня пока не заметил. Я засовываю голову в шкафчик и начинаю складывать книги в стопку.

Из-за дверцы шкафчика он говорит:

– Привет.

– Привет, – отвечаю я.

– Я просто хочу тебя успокоить, Кави. Я не собираюсь снова тебя целовать, так что не беспокойся об этом.

О-о.

Итак, ничего не поделаешь. Не имеет значения, нравится он мне или нет, потому что я ему не нравлюсь. Ведь глупо чувствовать себя раздосадованной из-за того, что только сейчас поняла, чего я хотела, не правда ли?

Не дай ему увидеть, что ты разочарована.

Я гляжу ему в лицо.

– Я не волновалась об этом.

Нет, волновалась. Посмотри на себя: все твое лицо стянуто, словно моллюск. – Питер смеется, а я стараюсь расслабить лицо, чтобы выглядеть спокойной. – Этого не произойдет вновь. Все это было ради Сандерсона.

– Хорошо.

– Хорошо, – говорит он и берет мою руку. Он закрывает дверцу шкафчика и провожает меня до кабинета как настоящий парень, как будто мы на самом деле влюблены.

И как я должна понять, что реально, а что нет? Такое ощущение, что я единственная, кто не видит разницы.

ПАПА ПРЕБЫВАЕТ В ВОСТОРГЕ, когда я прошу его подписать разрешение на поездку.

– О, Лара Джин, это здорово. Питер убедил тебя? Ты боялась кататься на лыжах с тех пор, как тебе исполнилось десять лет, ты села на шпагат и не могла снова подняться!

– Ага, помню. – Мои ботинки замерзли на лыжах, и было такое чувство, что я пролежала на шпагате несколько дней.

Подписывая бумаги, папа говорит:

– Эй, может быть, мы все сможем отправиться в Винтергрин на Рождество. И Питер тоже.

Так вот откуда это у меня. От папы. Он живет в мире фантазий. Вручая мне разрешение, он весело произносит:

– Ты можешь надеть лыжные штаны Марго. И ее перчатки тоже.

Я не говорю ему, что они мне не понадобятся, так как собираюсь удобно устроиться в коттедже, читая и попивая горячий шоколад у огня. Нужно еще захватить свои принадлежности для вязания.

Когда я разговариваю с Марго по телефону тем вечером, то сообщаю ей, что собираюсь на лыжную поездку. Она удивлена.

– Но ты же ненавидишь катание на лыжах.

– Я собираюсь опробовать сноуборд.

– Просто… будь осторожна, – произносит она.

Я думаю, что она имеет в виду быть осторожной на склонах, но когда Крис приходит ко мне на следующий вечер, чтобы одолжить платье, узнаю кое-что другое.

– Ты же знаешь, во время лыжных поездок все спят друг с другом? Это словно санкционированное школой сексуальное рандеву.

– Что?

– Вот где я потеряла свою «Д» в девятом классе.

– Я думала, ты потеряла ее в лесу рядом с твоим домом.

– Ах, да. Без разницы, смысл в том, что у меня был секс во время лыжной поездки.

– Есть же учителя, сопровождающие группу, – произношу я озабоченно. – Как люди могут заниматься сексом, когда вокруг сопровождающие?

– Сопровождающие ложатся спать пораньше, так как они старые, – отвечает Крис. – Народ просто незаметно ускользает. Плюс там есть джакузи. Ты знала, что там есть джакузи?

– Нет… Питер никогда о ней не упоминал. – Ну что ж, я просто не возьму купальник. Ведь тебя не могут заставить пойти в горячую ванну, если тебе не хочется.

– В том году, когда я ездила, народ купался нагишом.

У меня глаза выходят из орбит. Купаться нагишом!

– Народ был голый?

– Ну, девушки сняли верх. Просто будь готова. – Крис покусывает ноготь. – В прошлом году я слышала, мистер Данхэм забрался в ванну вместе с ученицами, и это было странно.

– Походит на «Дикий Запад», – бормочу я.