Далее кристалл был вставлен в механизм, рычажок сдвинут, обескураженная гномка прижата к маговской груди с заполошно стучащимся сердцем. И, нагоняя его ритм, лопасти чана сделали вначале первый медленный круг, затем второй более быстрый, третий, а после, как преданные слуги мастера, начали легко и быстро вымешивать пузырчатое дрожжевое тесто.

– Получилось? – спросил вдруг Регген, отвлекая меня от невиданного доселе чуда.

– Да, – ответила тихо.

– Точно? – А скрытой надежды в голосе – через край.

– Ну да. Вы же сами видите! – всплеснула я руками, подняла голову, чтоб посмотреть на задохлика и его крепко зажмуренные глаза. – Это как?! Вы что… Вы сами не верили в успех предприятия, но сподобились нарычать на меня?

Он молчал.

– Регген, ну и как это называется?! Вы… я…

– Всегда пожалуйста, Ося, – ответил этот невозможный маг, чмокнул меня в ухо и отправился праздновать. То бишь запоздалый страх заедать.

Пирожки мы и налепить, и пожарить успели до двенадцати ночи. Поэтому проснулись полные сил и довольные собой. Утро было прекрасным, несмотря на бурю за окном, отсутствие муки для следующей партии товара, невзирая на слизней, что в этот раз не просто заглянули в кузню, а заползли. О чем свидетельствовали многочисленные блестящие дорожки на полу.

– Не трогай их, я сам, – потребовал Регген, затем собрался и ушел в академию ВАМ, так и не уточнив, что он намерен делать сам – бить бронированных или мыть полы.

И вот что удивительно: в портал маг вошел довольный, счастливый даже, а вернулся снова злой.

– Я схожу с ума! Я схожу с ума…

– Регген, что случилось?! – Сегодня он был более безумный, чем вчера, и в чем-то даже растерянный. – Вардо?! – позвала я громко, и маг очнулся, но ненадолго.

– Ося! – Он кинулся ко мне, сжал в руках до хруста и уже у самых губ шепнул: – Прости.

Святые угодники, что это был за поцелуй! Грубый, покоряющий, отбирающий и в то же время горячий, яростный и такой… такой отчаянный. Что, улетев в заоблачные дали, я не сразу поняла, о чем шепчет прервавшийся граф.

– Не получается! Не выходит… выбросить из головы… Проклятье! – Короткий чмок в мой лоб и печальное: – Прости, Ося, я не должен был.

Чего не должен был – опять-таки не досказал. Ушел на прогулку в Бурфо, оставив меня потрясенную, немного уязвленную, с припухшими губами.

Исключительно чтобы жить в чистоте, а не унять беспокойные мысли, я взялась за пол. Медленно и методично отдраила блестящие дорожки, не напрягаясь, чтоб не усугубить свое состояние, и в то же время не переставая думать. О задохлике, его сумасшествии и поцелуе, о котором маг сожалел. Я вот не сожалела совсем. А он почему-то раскаялся, затем еще и сбежал в неизвестном направлении, с неизвестными намерениями. И долго бы я мучилась предположениями, если бы в кузню не постучался Буря. Как и в прошлый раз, он принес пустые корзинки, два списка с прежним количеством заказов и позвякивающий медяшками мешочек.

Я поблагодарила ледяного демона за труды, он отдал должное пирожкам. Я понадеялась на дальнейшее сотрудничество, он от него не отказался. А дальше мы оба воззрились друг на друга с тревогой в глазах.

– Что с Реггеном?

Обоюдный вопрос, прозвучавший одновременно, был удивителен и ужасающ. Мы замерли от осознания.

– Вам неизвестно?!

Совпало вновь и натолкнуло на неприятные домыслы.

Буря нахмурился и потер подбородок, я же подбоченилась, проклиная тот миг, когда согласилась с походом задохлика в академию. И хотя он сам решил и сам пошел, меня это не прощало.

– Где он был? – спросила я в итоге, и в этот раз одна.

– На преподавательском этаже, возле профессорских кабинетов, – ответил демон и на мой пытливый взгляд добавил: – Он никуда оттуда не уходил. Пришел-ушел, и все через портал.

– Тогда, быть может, он что-то видел? – предположила я.

– Пару пожилых преподавателей, – пожал плечами Буря. – Арктиус Данис, Мино Нуво работают с третьей группой захвата, вам они знакомы?

– Ах, эти. Ну да, ну да, знакомы. В прошлый раз они снова перестарались с допросом над графом. Он остался без сил.

– В таком случае причина его злости ясна, – улыбнулся демон и откланялся, пожелав мне доброго дня.

Доброго ли? У нас опять большой заказ на пирожки, но нет ни Реггена, ни муки. Конечно, я бы еще чего-нибудь отмыла, натерла и отскоблила, с радостью избегая тревожных мыслей и похода на рынок в мороз, но пирожки сами себя не наделают и не испекут, мука не купится, капуста не натрется. И как бы ни хотелось остаться в тепле, пришлось собираться. Пальто, сапоги, еще один глоток обезболивающей настойки, мазь против раздражения от слизи, тележка, кошель… и вдруг вопрос:

– Ося, ты сбегаешь?!

Оборачиваюсь, а в дверях Регген стоит. Бледный, мокрый, с несчастным взглядом, горькой полуулыбкой на губах. Видать, давно стоит, за моими сборами наблюдает, раз налипший снег на нем растаял и всего промочил. И только со странных цепок, коими граф-задохлик себя обвесил, все еще падают черные масляные капли… на мой чистый пол.

– Вы совсем охамели!

Как представила, сколько времени я эти доски отмывала, так мне дурно стало.

– Прости… – сипло выдохнул маг и сбросил цепки. А брызги от них разлетелись во все стороны.

– Да какой прости? – В глазах потемнело. – Вы хоть соображаете, что сделали?

– Оплошал, – ответил он сквозь сжатые зубы, – о чем очень и очень сожалею. Правда, Ося! – Поймал меня за руку, не позволив взять половую тряпку, дабы вытереть масляную лужу на полу. Сжал в своих ладонях, прошептал: – Я все искуплю, только не уходи!

– Да как бы надо… – Говоря про оскудевшие запасы муки, я посмотрела на задохлика и подавилась словами. Ибо он сильнее сжал мою руку, а взгляд его сделался совсем больным. – Ладно, и вас с собой возьму, как только вы свою оплошность насухо вытрите.

– Что?! – не понял сосредоточенный на моих губах маг.

– Пол, говорю, протрите. И пойдем.