поработать, будучи пенсионером, я не мог. Поэтому и не стал уходить в шестьдесят, а запросил продления трудового контракта до шестидесяти пяти.

Эбигава пригласил в комнату, и я вошел.

— По правилам сюда нельзя заходить жильцам. Вдруг вас спросят, скажите, что спрашивали совета об улучшении работы домового комитета.

Некоторое время Эбигава рассказывал мне про работу консьержа. О его обязанностях, часовой оплате, как набираются такие сотрудники. Он был на год старше меня.

Между тем за его окошком проходили люди — кто туда, кто обратно.

Жильцы, посетители, курьеры.

Дети, взрослые, старики.

Наблюдая за этим, я вспомнил стихотворение «Окно».

То нахлынет волна

То назад отойдет

Так Эбигава каждый день из своего окошка наблюдает за волнами людей.

Каждый день это повторяется из раза в раз, проходят волны человеческих судеб.

— Разные люди проходят мимо, — сказал я.

— Да, это удивительно, хотя мы разделены лишь стеклом, словно бы оно делит мир на тот и этот. Словно бы я в океанариуме смотрю на рыбок, плавающих в аквариуме. Хотя людям по ту сторону, наверное, кажется, что комната консьержа — это маленький аквариум.

Эбигава рассмеялся.

Да, это, наверное, так и есть. Неорганическое стекло полностью блокирует ощущение живого.

Совсем недавно рядом со входом в дом я видел молодую пару, которая громко ссорилась. Наверное, из-за стекла кажется, что человек за ним не может вас слышать. Заметив меня, они прекратили разговор, но Эбигава, скорее всего, слышал всю их ссору.

Бабушка со сгорбленной спиной медленно прошла мимо к выходу. Она посмотрела сюда и слегка поклонилась. Вслед за Эбигавой я тоже поклонился в ответ. Я уже встречал ее, но не знал, на каком этаже она живет. Эбигава сказал:

— О, отлично. И сегодня она вышла на улицу. Почти всегда проходит в одно и то же время. Живет одна, я беспокоюсь за нее. Я некоторое время работал массажистом, по походке могу понять, что у человека болит.

Я удивился.

— Эбигава-сан, вы не только занимались ремонтом велосипедов, но и работали массажистом?

Эбигава рассмеялся.

— Да, много профессий сменил. У меня такой характер, только захочется что-то попробовать, уже остановить себя не могу.

— Ничего себе… Но ведь все эти навыки потом могут пригодиться, так что это просто замечательно.

Увидев мое восхищение, Эбигава ответил:

— Но я никогда не думал, пригодится ли это в будущем или нет, когда начинал новое дело. Главное — захотеть что-то от всего сердца, и одно это уже может быть веской причиной начать новое дело.

Захотеть что-то от всего сердца.

Интересно, было ли такое в моей жизни? Эбигава продолжил:

— Сколько же я работ сменил. Был служащим в нескольких компаниях. На целлюлозно-бумажной фабрике работал уборщиком. Страховым агентом. Мастером по ремонту велосипедов. Поваром в лапшичной. А еще занимался антиквариатом.

— Работали в антикварном магазине? Вот это да.

Эбигава слегка скривился, но при этом радостно сказал:

— Та работа мне меньше всего приносила денег, но было интересно. В результате из-за долгов мне пришлось закрыть магазинчик. Я уехал работать у дальних родственников, чтобы вернуть долги, но потом те, у кого я брал деньги, решили, что я сбежал, меня даже с полицией искали. Разумеется, я все деньги вернул, но некоторые из моих постоянных покупателей еще до последнего времени, как выяснилось, считали, что я просто сбежал. Полиция только шум поднимает, и потом это уже не их дело — сообщить всем, что дело разрешилось.

Я вспомнил, как меня полицейский спрашивал о том, где я работаю, поэтому с пониманием кивнул. А между тем Эбигава продолжал:

— Хотя полиция выполнила свое задание, и все. Это уж я виноват, что знакомым вовремя не сообщил о своих планах.

Я перестал кивать. Верно. Да и тот молодой парень из полиции просто выполнял свой долг. Защищать детей — это ведь правильно.

— А сейчас все недопонимания разрешились?

Эбигава, услышав мой вопрос, вдруг улыбнулся доброй улыбкой.

— Да, один из моих постоянных клиентов сейчас занимается недвижимостью, он-то меня и представил компании, которая нанимает консьержей. Мы случайно с ним встретились. Он мне рассказал, что один парень, который еще в старших классах часто приходил в мой магазин, сейчас готовится к открытию своего антикварного магазина. Тогда был еще подростком, а сейчас уже тридцать с чем-то. У меня не получилось, но в чьей-то жизни мой магазин сыграл определенную роль. Наверное, это хорошо.

Я посмотрел на профиль Эбигавы. Глубокие морщины. Тонкая сухая кожа.

У него был проницательный взгляд. Как и сказала тогда Ёрико, он был похож на мудрого отшельника. Поработав в разных местах, приобретя разнообразный опыт, он преуспел даже в том, чтобы изменить чью-то жизнь. Наверняка не только на того школьника, но и на многих других людей он смог повлиять.

Я наклонил голову.

— Невероятно. Я все эти годы выполнял работу в одной и той же компании. Мне не удалось повлиять на людей вокруг меня, как вам. В тот момент, как я уволился, я стал совершенно ненужным для общества.

Эбигава мягко улыбнулся.

— Что такое общество? Для вас, Гонно-сан, компания является обществом?

Мне показалось, что эти слова словно пронзили меня. Я приложил руку к груди. Эбигава повел подбородком, указывая на окошко.

— Это достаточно расплывчатая грань. Мы находимся в одном месте, разделенные лишь прозрачной стенкой, но кажется, что мир за ней не имеет к тебе отношения. А если убрать эту стенку, то в тот же момент мы все окажемся на одной стороне. И те, кто смотрят, и те, за кем смотрят, — все окажемся одинаковыми.

Эбигава пристально смотрел мне в лицо.

— Знаете, Гонно-сан. Я думаю, если люди общаются между собой, это уже и есть общество. Когда что-то происходит благодаря такому контакту — хоть в прошлом, хоть в будущем.

Когда что-то происходит благодаря этому контакту — хоть в прошлом, хоть в будущем…

Слова отшельника казались мне высоким слогом, я не мог толком осознать их.

Однако, как и говорил Эбигава, возможно, для меня общество и правда это компания. И я уже думал, что нахожусь за стеклом. Что теперь могу наблюдать за происходящим через стекло. Я вижу этот мир, но не могу соприкоснуться с ним. Например, я как жилец этого дома обычно хожу по ту сторону окна, а сейчас беседую вот здесь с Эбигавой по эту. Если продолжать мысль Эбигавы, то благодаря контакту с ним сейчас это место для меня… является обществом, так выходит?

То нахлынет волна

То