Макафи поднес руку к кровоточащему рту и смачно выругался.

— Вам понравилось? Если я услышу, что вы снова подняли руку на свою жену, получите еще. Понятно?

— Понятно, — прошепелявил Макафи. — Понятно, что я с вами за это сделаю. И увидите, что будет!

Но так как речь Макафи была весьма нечеткой, то до Рейли не дошел грозный смысл этого обещания, и он не особенно встревожился.

Рейли повернулся, чтобы найти свою лошадь, и вдруг увидел Бренну Доннегал, стоящую с разинутым ртом.

С той ночи в замке, когда он вел себя так нескромно, они встретились впервые. Нет, это было не совсем так, он встречал ее в деревне, когда она приходила навестить Хемиша, у которого дела шли настолько хорошо, что Рейли неделю назад отправил его домой. Однако она старалась разминуться с ним, если они и встречались, и никогда не вступала в разговоры. Но сейчас у нее не было выбора.

— Да, — сказала она, и по выражению ее лица он понял, что она была свидетельницей всей этой сцены. Однако он не подумал, что лаконичность ее речи вызвана восхищением его боксерскими приемами. — Что вы… сделали… Не можете же вы…

Он подумал, что впервые видит ее в таком состоянии, когда она потеряла дар речи.

— Могу и сделал.

Рейли решительно шагнул к ней и, крепко взяв ее за руку, направил к хижине.

— Будьте хорошей девочкой и не сопротивляйтесь.

— Но вы… — Бренна продолжала оглядываться через плечо на старину Макафи, все еще стоявшего на коленях посреди лужи и придерживавшего рукой кровоточащий рот. — Вы не можете просто…

— Бренна, есть вещи, которые вы как женщина не можете понять…

Он не успел закончить фразы, как тотчас же осознал, что выбрал неверный тон, потому что она сразу же вырвала руку и зашипела:

— Не смейте…

О Господи, подумал он, это все слишком утомительно. Он раздумывал о том, что скажет ей при следующей встрече. Он подготовил и отрепетировал весьма впечатляющую речь о том, как двое людей, оказавшихся в определенных обстоятельствах, могут наговорить друг другу слов, в которых позже раскаются, но это вовсе не означает, что в дальнейшем они не смогут оставаться друзьями…

Но она была рядом и выглядела непозволительно хорошенькой с этими ее пылающими щеками и ослепительными синими глазами, и его тщательно подготовленная речь тотчас же вылетела у него из головы. Друзьями! Он вовсе не хотел оставаться другом Бренны Доннегал.

По крайней мере он не хотел быть просто другом, который не мог бы ее целовать при каждом удобном случае.

Он хотел поскорее увезти ее из этого омерзительного места куда-нибудь, где было бы сухо и тепло и где они могли бы обсудить это происшествие и поговорить на другие темы… Но все, чем он располагал, было плечо, на которое он взвалил ее, и рука, придерживавшая ее ноги, молотившие по воздуху. Он нес ее туда, где все еще, как он мог разглядеть сквозь пелену дождя, рядом с его лошадью была привязана лошадь Бренны. Несмотря на свой рост, она была не слишком тяжелой ношей, однако весьма шумливой.

— Что вы, черт вас возьми, творите? — яростно кричала она, молотя его кулаками по спине. — Поставьте меня на землю. Вы совсем спятили? Никогда в жизни…

— Успокойтесь, — сказал Рейли, отмечая про себя, что удары ее довольно сильны для девушки. — Вы все испортили. Вы не дали мне возможности достойно удалиться.

— Достойно?

Бренна даже с головой, свешивающейся с его плеча ухитрялась говорить с царственным презрением:

— Господи! Вы ударили его! Неужели это благородный поступок?

— Я уже сказал вам, — начал Рейли, стараясь выбрать наименее грязный путь, — это нечто такое, чего вы не можете понять. Это частное дело, решение спора между мной и мистером Макафи в частном порядке.

— Вы ударили его потому, что увидели, как он обращается со своей женой, и это вас разозлило, — бросила она ему обвинение. — Но если вы будете обращаться с ним так, как он обращается с женой, это ничего не изменит. Когда он протрезвеет, он впадет в еще большую ярость и выместит свою злость на ней.

— Нет, — уверенно заявил Рейли, — он не посмеет.

— Он это сделает, Рейли.

Заметив с каким-то болезненным уколом в сердце, что она впервые назвала его по имени, Рейли улыбнулся.

— Он этого не сделает, — снова повторил он. — И то, что я врезал этому негодяю, доставило мне удовлетворение. Так почему же это плохо?

— Вы, — заявила Бренна, — безнадежны. Опустите меня на землю сейчас же.

— Пожалуйста.

Бренна, когда он возвратил ей свободу, надавала ему шлепков, и каждый шлепок сопровождался восклицанием вроде следующих:

— Никогда… не… делайте… этого впредь!

— Ну, — сказал Рейли, — я бы ничего подобного и не делал, если бы вы не явились проверять меня.

— Я вовсе не проверяла вас, — начала она снова нерешительно. — Миссис Мерфи сказала мне, что видела, как Шеннон зашла в амбулаторию, и я подумала, что вам не следовало бы встречаться с Макафи, я решила, что мне лучше опередить вас…

— И последить за мной, — сухо закончил Рейли за нее.

Она нахмурилась.

— Ладно, вы правы, особенно учитывая, что вы избрали такой путь общения с ними. Но я сделала кое-что хорошее. Право, вы не понимаете таких людей, как Харолд Макафи…

— Я не понимаю мерзавцев, которые колотят своих жен, и не замечают, что их дети голодны и ходят в отрепьях?

Он остановился возле Ивы, кобылы Бренны, и протянул девушке руку, чтобы помочь сесть в седло:

— Да, вы правы. Таких я не понимаю.

— Макафи — позор для всех жителей Лайминга на многие поколения. Харолд Макафи, как и его отец и отец его на, гонит виски, но никогда не продает его, потому что все выпивает сам. Он браконьерствует на землях лорда Гленденинга, и лорд Гленденинг позволяет ему это, потому что иначе его дети умерли бы с голоду. Церковь и вся община стараются помочь им по мере сил едой и одеждой, но это все, что они могут, Рейли. Харолд Макафи не изменится, сколько бы вы его ни били. Возможно, вам ваш поступок доставил удовлетворение, но это ничего не меняет. Почему вы так странно держите руку?

— Чтобы помочь вам сесть в седло, — с достоинством ответил Рейли.

Бренна изумленно раскрыла глаза и, не воспользовавшись предложенной помощью, взлетела на лошадь. Однако, усевшись, она потянулась к нему и схватила его за руку, по которой все еще барабанил дождь, доставляя довольно неприятные ощущения. Пока она изучала ссадины Рейли, он дергался, пытаясь высвободить руку.

Она старалась успокоить его, как успокаивают маленьких детей, потом выпустила его ладонь.

— Мой отец, — сообщила она, — всегда наносил Харолду Макафи хороший удар под дых. В этом случае костяшки пальцев страдают меньше.