Мы дали друг другу обещание, что не будем обсуждать трагические события, которые свели нас, не будем заглядывать в будущее и говорить о нем. Некоторое время Дина просидела за компьютером, писала какие-то письма, за это время я сбегал в магазин и накупил для последнего ужина все по списку, который она составила. Днем мы пересматривали ришаровские комедии, потом вместе готовили еду. За ужином мы оба постарались обойтись без тостов и без обещаний когда-нибудь встретиться снова. У меня комок застрял в горле, и я в любом случае ничего важного сказать бы не смог. Но мне казалось, что и Дина испытывает примерно то же самое. После полуночи, когда мы разошлись по своим комнатам, я завалился на кушетку, уткнулся в подушку и уже был на грани того, чтобы дать волю своим чувствам, но в этот самый момент дверь моей комнаты приоткрылась. Дина вошла, не говоря ни слова, так же молча скользнула на мое тесное ложе и прижалась ко мне всем телом. Лицо ее было мокрым от слез.

– Ну вот, – прошептал я, гладя ее по лицу, – а говорила, что ты урод…

На следующий день я проснулся в ее комнате, все-таки там было просторнее. Ее уже не было. Слава богу, у нее хватило милосердия уйти не прощаясь. В окно уныло барабанил затяжной дождь, предвестник скорой осени.

В протоколе допроса Андрея Валентиновича Уварова был указан адрес его тогдашней регистрации: улица Артамонова, дом 26, квартира 16. Квартиру парень снимал у Антонины Алексеевны Иващенко, собственницы жилья, проживающей в том же 26-м доме, только в квартире 44. Костя Дьяков хорошо знал город, долго искать нужный дом ему не пришлось. Унылая хрущевка в депрессивном районе. Костя нашел нужный подъезд, дважды нажал на четверку в домофоне, и через мгновение ему ответили не то мужским, не то женским дребезжащим голосом. Он представился, и дверь немедленно открыли.

– Что это от нас полиции потребовалось? – с порога пробормотала женщина, одетая не по сезону – в теплый шарф и махровый халат. – Заходите, если простуды не боитесь, у меня вирус.

Костя еще раз поздоровался, вытер ноги о половичок, на который указала хозяйка, и прошел следом за ней в узкую тесную кухоньку, по которой распространялся аромат только что испеченного пирога.

– Яблочный пирог, – сказала хозяйка, и было непонятно, приглашает она его испробовать или просто констатирует факт его наличия.

Костя уточнять не стал, сглотнул слюну и плюхнулся на шаткий стульчик.

– Вы Антонина Алексеевна, правильно?

Женщина утвердительно кивнула.

– Тогда у меня к вам несколько вопросов, – сказал Костя.

– Так я не поняла, вы пирог будете или как? – поинтересовалась хозяйка.

– Если вас это не затруднит, – сказал Костя, улыбнувшись своей самой обворожительной улыбкой, которую всегда держал наготове для ценных свидетелей.

Женщина, которой на вид было ближе к шестидесяти, без всякой суеты, будто давно ждала гостя, разлила по чашкам уже согретый чай и поставила перед оперативником тарелку с куском шарлотки.

– Антонина Алексеевна, вы помните парня, который жил у вас на квартире в 2009 году? – начал Костя, предварительно похвалив хороший домашний пирог и отхлебнув чаю.

– Андрюшу? Помню, конечно, отчего же мне его не помнить, – охотно отозвалась женщина, – нормальный был жилец, никто на него не жаловался, деньги платил вовремя.

– А что вы можете про него рассказать? Какой он по характеру был, чем занимался, с кем общался, не знаете?

Женщина неуверенно пожала плечами, пожевала шарлотку, не спеша отхлебнула чайку.

– Та квартира в другом подъезде, в первом, – пояснила она, – она мне досталась от брата покойного. Если бы мы в одном подъезде жили, я бы, конечно, больше знала о его жизни, а так виделись мы нечасто.

– Как нечасто? Раз в месяц, когда деньги приносил?

– Да нет, что вы! – замахала рукой женщина. – Чаще, конечно. Андрюша вообще-то парень отзывчивый, вежливый, если его что попросишь, он всегда сделает. Я одна живу, без мужа, он у меня умер еще в девяносто восьмом, скоропостижно.

– Сочувствую, – мягко проговорил Костя, стараясь, чтобы теткина разговорчивость не свернула в другое русло.

– Андрей этот с машиной был, так что я иногда обращалась к нему по мелочи, он всегда помогал, хороший парень.

– Приходил к нему кто-то, не знаете?

– Так объясняю же, в разных подъездах мы жили, – виновато промолвила женщина, – но соседки мне про него рассказывали. Никаких пьянок-гулянок, ничего такого.

– И ничего больше про него не помните? Куда он потом съехал, не знаете?

– Чего не знаю, того не знаю, – сказала Антонина Алексеевна, – он уехал куда-то в командировку, а потом вроде туда и насовсем переехал. Я так поняла. А Андрюшны вещи потом его девушка забрала, она мне и последнюю квартплату оставляла. А с самим Андрюшей я даже и не попрощалась. Как он тогда в командировку уехал, так и все. А подружка его тот месяц дожила, расплатилась и тоже съехала.

– Так он с девушкой жил? – обрадовался Костя. – Про нее ничего не вспомните? Может, фамилию ее знаете?

– Да на что она мне? – хмыкнула тетка. – Девушка да и девушка, мне какая разница. Когда жилец с девушкой – то хорошо, значит, гулянки устраивать не будет. А фамилия ее мне ни к чему, да и жил он недолго, месяцев восемь всего. Может, если бы подольше пожил, мы бы получше познакомились.

Костя сделал над собой усилие, чтобы скрыть разочарование: столько времени потратил на пустую болтовню, и ноль на выходе.

– Значит, ничего особенного про девушку не вспомните?

– Красивая была девушка, даже очень, – припомнила женщина, – да и Андрей тоже видный парень, девчонкам такие нравятся, но она – так просто загляденье.

Ценное сведение, ничего не скажешь. Костя убедил женщину, что ничего плохого ее бывший квартирант не натворил, и спешно ретировался.

О том, чтобы с таким результатом показаться на глаза Поповкину, не могло быть и речи. По дороге к себе в отделение Костя стал себя поторапливать. Не ровен час, следователь спросит, как, мол, успехи, а успехов-то ноль. Андрей Уваров почему-то никак не хотел давать себя найти. В оперативных сводках он больше никогда не упоминался, нигде не был зарегистрирован. Уехал? Антонина Алексеевна ведь так и сказала – по-ехал, мол, в командировку, да и остался где-то там. Только где? Ищи теперь ветра в поле. В городе Ефремове Липецкой области, по месту рождения, родственников у него нет, это сразу проверили. Была одна мать, да и та умерла, не оставив сыну даже жилплощади. Что он здесь делал, куда потом подался? В какое-то мгновение Костю что-то насторожило, какая-то вспышка в сознании, мыслишка какая-то шаловливая пробежала и – фьють! – махнула хвостиком… да ладно. Не такая уж и юркая мыслишка оказалась, убежала недалеко. Просто люди, неведомо откуда берущиеся… непонятно куда пропадающие – вся эта музыка отдает какими-то шпионскими штуками. Вот, правильно. А связь с кем ему вообще-то поручено найти? Пистолетом лейтенанта Колбешкина, предположительно, воспользовался Алексей Трепачев. Вопрос состоит в том, чтобы проследить путь от бывшего владельца оружия Сергея Якушева до следующего промежуточного владельца Андрея Уварова и далее куда? В руки бывшего чекиста Алексея Трепачева, куда же еще? Не был ли этот странный парень Уваров, живший с очень красивой девушкой, осведомителем, агентом или как у них там это называется? Если так, то это путь верный, но, идя по нему, хрен кого найдешь. Чтобы смежники свою агентуру раскрыли? Даже и ради покушения на важного человека – да ни за что! Нечего и мечтать.