– Простите меня, – сказала она, и сидящий напротив немолодой человек вздохнул и опустил глаза в бумаги.

– Сейчас будете отрабатывать свое отсутствие, – сказал он.

Дина была готова. После нескольких вопросов она расслабилась, и строгий следователь вроде бы тоже подобрел.

– Нам с вами, Диана Викторовна, нужно выяснить, кто бывал у вас в квартире, – сказал Сергей Алексеевич, глядя мимо нее, – у вас обнаружены отпечатки пальцев нескольких человек. Вы в этой квартире живете недавно, и ваши соседи утверждают, что гости у вас бывают крайне редко. Так вот, давайте напряжемся и подумаем, кто со времени вашего заселения у вас бывал и по каким поводам. Особенно меня интересует ваша спальня, если ее можно так назвать, в общем, та часть квартиры.

Дина задумалась. Она действительно не приглашала гостей. Пока она жила за границей, ниточки прошлых знакомств успешно оборвались. И когда возвращалась домой, она не искала ни компаний, ни новых друзей. Чего она вообще искала? Зачем приехала? Вся ее жизнь в эту минуту показалась ей ужасно кривой, косой и бессмысленной. Лишенной цели и прочных привязанностей. Она изучала иностранные языки с прицелом работать за границей, даже на отделение романо-германской филологии поступила именно из-за этого. Потом уже поняла, что с языками можно справиться и без обязательного получения диплома, бросила университет и поступила в институт искусств. Сразу после его окончания ее, девушку с таким хорошим дополнительным багажом, без проблем взяли на работу в Культурный фонд, в который переименовали бывшее Общество русско-французской дружбы. Ей было все равно, лишь бы попасть за границу, и когда Дина оказалась в Европе, она почувствовала себя как рыба в воде. С ее красотой, хорошими манерами, знанием живописи и вообще современного искусства ей легко было заводить знакомства. Она окрылилась и готова была к покорению самых высоких вершин. Но все же она была наивной девочкой. Ухаживания богатого, пусть и немолодого француза с изысканными манерами она восприняла как доказательство правильности выбранного пути. Дина не любила его, но замужество открывало перед ней потрясающие перспективы: жизнь и работу в Париже, городе ее мечты, знакомство с художниками, скульпторами, галеристами. Это было время несказанного блаженства. Она наслаждалась воздухом Парижа, его неповторимой атмосферой. С мужем отношения не были ни пылкими, ни особенно близкими, но Дина относила это на счет его возраста и особого менталитета. Она отметала намеки окружающих на его ориентацию – в толерантной Европе никто не скрывает свои предпочтения! Но дело оказалось в том, что отец ее мужа был яростным гомофобом и грозил лишить сына наследства, если он будет вести нетрадиционный образ жизни. Когда отец мужа умер, скрываться и изображать семью больше смысла не было. Дина была потрясена до глубины души. Если бы ее муж вдруг обнаружил в себе такие наклонности, она пережила бы разрыв легко, но оказалось, что он использовал ее для того, чтобы создать видимость семьи, пустить пыль в глаза старому, непоколебимому отцу. В итоге он получил наследство, а Дина почувствовала себя растоптанной, измазанной в грязи. Ни о каком благородном жесте в адрес молодой жены речь не шла, это только со стороны все выглядело так, будто француз добровольно, в искупление своей вины, решил обеспечить обманутую девушку. На самом деле Дина пригрозила ему страшным скандалом: у мужа имелись обиженные родственники, которые были бы счастливы вступить с ним в тяжбу за наследство, доказав, что он обманывал отца по части своей ориентации. На соглашение с Диной ее муж пошел, только чтобы избежать скандала, а она за это была обязана всем говорить о мирном расставании и добром отношении друг к другу. Чувство омерзения, которое она вынесла из своего замужества, не отпускало, и чтобы не дать ощущению опустошенности захватить себя надолго, она отправилась с компанией знакомых на Мальту. Через пару летних месяцев компания распалась, и Дина осталась на острове с художником и скульптором Марком Фальком. Они снимали маленькую виллочку рядом со Слимой, он работал, она помогала ему или просто слонялась по узким улочкам, любовалась набережной Большой Гавани. Она исколесила Мальту вдоль и поперек, и через год ее отпустило, Дина вернулась в Париж, стала работать. В 2005 году она познакомилась с человеком, о котором до сих пор предпочитает не вспоминать и не думать. И, даже мельком пролистывая свою жизнь, эту страницу она старалась перевернуть в памяти так, чтобы не вспоминать ее содержания. Ей было двадцать пять, ее жизненным багажом было неудачное замужество, любовь к искусству и доверчивость, для которой распавшийся брак не стал достаточным уроком. Он был знаменитостью, талантом и богачом. У них было два года ослепительного счастья, которое оборвалось неожиданно и оттого еще более мучительно. Дина была раздавлена, боролась с серьезным неврозом. Возвращала себя к жизни она испробованным однажды способом – надолго уехала в Таиланд. Буддизм не нашел дорогу к ее сознанию, но жизнь в Таиланде во многом ее изменила. Она полностью изменила принципы питания, раз и навсегда прекратив употреблять жирную пищу. Круглосуточное созерцание первозданной природы успокоило ее, теплые воды Андаманского моря убаюкали. Дина спаслась и на всю оставшуюся жизнь дала себе одно слово: не подпускать к себе никого, кто мог бы причинить ей боль. А поскольку боль может причинить любой – не подпускать никого. Любовь, которая так необходима человеку для того, чтобы чувствовать себя счастливым, может внушать не только другой человек. В мире много того, что можно любить. Два года назад ей показалось, что жизнь вновь приобретает ось, стержень. Ее вдохновила идея покупки собственной небольшой галереи, и, реализуя этот проект, Дина использовала мужчин, которые встречались ей на пути, на полную катушку. Ей оставался последний взнос, когда вдруг подвернулся Завьялов. И вот теперь все полетело вверх тормашками. Убийство подруги детства, ее бегство, нарушение данного себе обещания. Ладно, с собой она разберется, надо только поскорее уехать отсюда. Но что дальше? Как дальше жить?

– Вы о чем-то задумались, – не спросил, а скорее констатировал следователь, – вы вспоминаете или мне повторить свой вопрос?

Дина вздрогнула.

– Да-да, я вспоминала, кто мог у меня бывать, – соврала она, на самом деле и вспоминать было нечего, – у меня бывали мои родители, нечасто, возможно, пару раз.

– Так-так, – кивнул Сергей Алексеевич, – а кроме них?

– Завьялов бывал, – продолжила Дина, – и если вас интересует спальня, то он там был.

Поповкин деликатно кивнул.

– В последнее время стала заходить Алена, – вспоминала Дина, – но больше я никого не могу вспомнить. Я не приглашала гостей, как совершенно верно заметили мои соседи.

– Вы всегда держите ноутбук в той части квартиры, где вы спите?

– Нет, не всегда, – не задумываясь, ответила Дина, – иногда я располагаюсь с ним в обеденной зоне. Когда пользуюсь скайпом, например.

– Мы заметили, что ваш ноутбук содержится в идеальной чистоте, – начал Сергей Алексеевич, – вы регулярно протираете его?

– Да, конечно, он же пылится, – пожала плечами девушка.

– В последнее время он у вас не ломался? Вы не приглашали кого-то, чтобы посмотрел его, починил?