Собрав жалкие остатки, Корсо оглядел комнату. Вергилий и Агрикола пребывали на прежних местах: «De re metallica» – на ковре, Вергилий – на столе. Корсо помнил, как библиофил положил туда книгу, произнеся, словно священник перед жертвоприношением: «Скорее всего, я продам эту»… Корсо заметил вложенный между страницами листок и раскрыл книгу. Это была составленная от руки расписка, вернее, только ее начало:

Виктор Кутиньу Фаргаш, удостоверение личности № 3554712, проживающий по адресу: вилла «Уединение», шоссе Колареш, 4-й км, Синтра.

Мною получено 800 000 эскудо в качестве уплаты за проданную книгу: Вергилий «Opera nunc recens accuratissime castigata… Venezia, Giunta, 1544». (Эсслинг 61, Сандер 7671). In-folio, 10, 587, 1 с, 113 ксилографии. Экземпляр полный, в хорошем состоянии. Покупатель…

Ни имени, ни подписи Корсо не обнаружил. Расписка так никому и не понадобилась. Корсо сунул листок на прежнее место. Потом закрыл книгу и направился, в комнату, где сидел прошлым вечером. Он хотел удостовериться, что полиция не найдет там каких-либо следов его пребывания – скажем, листка с его почерком или чего другого. Он вытряхнул из пепельницы окурки, тоже завернул их в старую газету и спрятал в карман. Потом еще немного побродил по дому; шаги гулко громыхали в полной тишине. Хозяина нигде не было.

Проходя в очередной раз мимо книг, выстроенных на полу, Корсо испытал сильнейшее искушение. Ведь чего проще: взять да унести пару редчайших эльзевиров, они прямо сами просились к нему в руки. Но Корсо был человеком здравомыслящим и осторожным. Раз уж дело повернулось таким образом, любой опрометчивый поступок мог лишь усложнить ситуацию. Так что охотник за книгами, в душе посокрушавшись, распрощался с коллекцией Фаргаша.

Он вышел в сад через стеклянную дверь и зашагал по сухим листьям, отыскивая взглядом девушку. Она сидела на ступенях маленькой лесенки, спускавшейся к пруду, и слушала журчанье воды, которую толстощекий ангел лил на зеленую, покрытую плавучими растениями гладь. Девушка отрешенно смотрела на пруд, но звук шагов заставил ее очнуться и повернуть голову.

Корсо положил сумку на верхнюю ступеньку и сел рядом. Потом зажег сигарету, которая уже давно торчала у него во рту. Наклонил голову вперед, вдохнул дым, отшвырнул спичку и только после этого обратился к девушке:

– А теперь расскажи мне все.

Не отрывая глаз от пруда, она отрицательно покачала головой. В движении этом не было ни резкости, ни вызова. Напротив, все в девушке: и голова, и подбородок, и уголки губ – излучало кротость и даже нежность, как будто присутствие Корсо, печальный заброшенный сад и шум воды растрогали ее до глубины души. Куртка и рюкзак за спиной придавали ей непозволительно юный – и почти беззащитный – вид. Но и очень усталый.

– Нам пора уходить отсюда, – сказала она так тихо, что Корсо едва расслышал. – Пора в Париж.

– Сперва скажи, что тебя связывает с Фаргашем. И вообще со всем этим…

Она снова безмолвно покачала головой. Корсо выдохнул дым. Воздух был настолько влажным, что дым так и завис перед ним и лишь какое-то время спустя начал медленно рассеиваться. Охотник за книгами покосился на девушку:

– Ты знакома с Рошфором?

– С Рошфором?

– Это я его так называю. Черноволосый, смуглый тип со шрамом. Вчера вечером он крутился неподалеку. – Корсо прекрасно понимал, насколько глупо звучат такие объяснения. На лице у него появилось выражение недоверия, словно он и сам усомнился в правдивости собственных воспоминаний. – Я даже говорил с ним.

Девушка снова отрицательно покачала головой, но глаз от воды так и не оторвала.

– Нет, я его не знаю.

– Тогда что ты тут делаешь?

– Охраняю вас.

Корсо посмотрел на носки своих ботинок и потер почему-то вдруг онемевшие кисти рук. Журчание воды в пруду начинало его бесить. Он поднес сигарету ко рту, чтобы сделать последнюю затяжку, сигарета догорела почти до конца и, казалось, могла вот-вот обжечь ему губы. На вкус она была горькой.

– Ты, девочка, сошла с ума.

Он отшвырнул окурок и понаблюдал, как дым неспешно тает прямо перед его глазами.

– Ты просто чокнутая, понимаешь? – добавил он.

Она по-прежнему молчала. Миг спустя Корсо вытащил из кармана фляжку с джином и сделал большой глоток, но ей не предложил. Потом снова глянул на девушку.

– Где Фаргаш?

Она ответила не сразу; взгляд ее по-прежнему блуждал далеко отсюда. Наконец она дернула подбородком:

– Там.

Корсо посмотрел в ту сторону. В пруду, под той самой струей воды, что лилась изо рта безрукого и безглазого ангела, можно было различить очертания человеческого тела – несчастный лежал на спине среди водорослей и опавших листьев.

– Друг мой, – сурово произнес Атос. – Запомните, что только с мертвыми мы не можем вновь встретиться на земле.

А. Дюма. «Три мушкетера»

Лукас Корсо заказал еще одну рюмку джина и с наслаждением откинулся на спинку плетеного стула. Как славно было сидеть под солнышком на террасе, в квадрате яркого света, заливающего столики в кафе «Атлас» на улице Де Бюси. Дело происходило утром, светозарным и холодным утром, когда левый берег Сены заполняли муравьиные полчища растерянных самураев и англосаксов в спортивных тапочках и с романом Хемингуэя в руках, куда вместо закладки был непременно заложен билет метро. А еще тут были дамы с корзинками, откуда торчали baguettes и зеленые листья салата, и сновали стройные девушки с неестественно ровными носами – служащие галерей, которые, пользуясь законным перерывом, спешили в кафе. У витрины дорогой колбасной лавки стояла очень привлекательная девица под руку с солидным господином, похожим разом и на антиквара и на сутенера, хотя, возможно, он являлся и тем и другим. А еще там были мотоцикл «Харлей Дэвидсон», сверкающий хромированными частями, злобный фокстерьер, привязанный у дверей роскошного винного магазина, и юноша в гусарском облачении, который играл на флейте у входа в бутик. За соседним с Корсо столиком неспешно целовалась парочка хорошо одетых африканцев, и проделывали они это так, словно впереди у них было сколько угодно времени, а ядерная угроза, СПИД, озоновая дыра – всего лишь забавные нелепицы, которые не имели абсолютно никакого значения в это солнечное парижское утро.

Он увидел, как она появилась в конце улицы Мазарини, на углу повернув в сторону кафе, где он ее ждал; похожая на мальчика, джинсы, расстегнутая куртка, глаза как яркие фонарики на загорелом лице, глаза, которые привлекали внимание издали – даже в толпе, под затопляющими улицу потоками света. Чертовски хороша, наверняка сказал бы Флавио Ла Понте, откашливаясь и поворачивая лицо тем боком, где, на его взгляд, борода была гуще и кудрявее. Но Корсо не был похож на Ла Понте, поэтому он ничего не сказал и ни о чем таком не подумал. Он лишь неодобрительно глянул на официанта, который именно в этот момент ставил на стол рюмку джина – «pas d'Bols, m'sieu»[102], поэтому Корсо сунул ему в руку ровно ту сумму, какая значилась в счете – чаевые compris[103], парень, – а потом вновь уставился на приближающуюся девушку. Нет, слишком глубокую рану оставила по себе Никон. С него довольно. К тому же Корсо не был так уж уверен, что лицо его с одной стороны выглядело лучше, чем с другой. Да и вообще не был уверен, что выглядел хорошо хоть с какой-нибудь стороны. И это его, черт возьми, никогда не волновало.