Я вспомнил предупреждение Каирпре, и у меня пересохло в горле.

– Я не ищу ничего такого, чего вы не могли бы отдать без опасений.

Стражник поднял голову и взглянул на ветви ели, словно спрашивал у дерева совета. Через некоторое время он глубоко вздохнул.

– Ну что ж, хорошо. Я впущу вас – но не потому, что поверил вашим речам. Откровенно говоря, они по-прежнему вызывают у меня подозрения. Я пропущу вас потому, что вы помогли малышу Галви.

И привратник отошел в сторону, в тень могучей ели. Хотя я чувствовал на себе его пристальный взгляд, я не обернулся. Остальные последовали моему примеру.

Войдя в деревню, я сразу заметил посреди главной площади высокое сооружение, похожее на гигантскую спираль или винтовую лестницу, только вместо ступеней здесь были канавки. У основания сооружения шумели и прыгали играющие дети, рядом выстроилась очередь взрослых – одни подходили, другие уходили. Люди, нагруженные ведрами, корзинами и кувшинами, напоминали обитателей муравейника, таскающих на спинах груз. Я заметил на золотистой поверхности сооружения какую-то рябь. Казалось, оно шевелилось. Словно было живым.

За исключением немногих людей, которые исподтишка указывали на мой посох и перешептывались, большинство жителей деревни были поглощены своими делами и не обращали на нас ни малейшего внимания. Обойдя кучку детей, игравших в какую-то игру с палочками, я с опаской приблизился к странному сооружению. Мне показалось, что оно служило основным источником аппетитных запахов, витавших вокруг деревни. И поверхность его действительно двигалась. Густая золотистая масса медленно стекала из расположенного на вершине отверстия по нескольким спиральным канавкам и, в конце концов, попадала в широкий бассейн, расположенный у основания. Именно из этого бассейна люди черпали ведрами ароматную жидкость, после чего с полными сосудами спешили по домам. Несколько человек лили молоко, сыпали муку и другие продукты в многочисленные отверстия в основании сооружения.

– Фонтан, – пробормотал я, ошеломленно разглядывая невиданную штуку. – Хлебный фонтан.

– Ты хочешь сказать, фонтан из теста. – Риа склонилась над резервуаром, в котором булькала странная масса. – По-моему, напоминает мед, только погуще. Должно быть, они используют эту желтую субстанию как тесто для того, чтобы печь некоторые виды хлеба.

– Точнее, все виды хлеба.

Мы вздрогнули от неожиданности и, обернувшись, увидели упитанного светловолосого мужчину с красными щеками, который наполнял большие кувшины содержимым фонтана. Его уши, как и у всех людей Финкайры, были слегка заостренными. Но голос и выражение лица незнакомца показались мне необычными: в них читались одновременно презрение, упрек и радость. Я подумал, что этот человек, наверное, или очень любит жизнь, или сильно ненавидит ее. Но не смог определить, какой из вариантов верный.

Когда кувшины наполнились доверху, так, что содержимое почти выливалось, толстяк вытащил их из бассейна, прижал к внушительному животу и некоторое время разглядывал нас.

– Чужаки, да? Не очень-то мы любим чужаков.

Я не понял толком, настроен он враждебно или просто шутит, но ответил:

– Я бы хотел научиться печь хлеб. Ты можешь помочь мне?

– Могу, – произнес он ворчливо. А может быть, насмешливо. – Но сейчас я слишком занят. Приходи в другой день. – Он отвернулся и пошел прочь.

– В другой день будет уже поздно! – Я побежал за незнакомцем и, стараясь не отставать, зашагал рядом с ним по направлению к одному из домов. – Пожалуйста, дай мне хотя бы краем глаза взглянуть, как вы печете хлеб!

– Нет, – отрезал он. – Я же сказал тебе, что…

В этот момент он налетел на двух грязных мальчишек примерно такого же возраста, как Галви, которые ссорились из-за буханки хлеба, покрытой синими точками. Один из кувшинов выскользнул из его рук, упал и разбился на множество осколков, а золотистая жидкость из фонтана растеклась по земле.

– Только посмотри, что ты наделал! – прорычал пекарь, но на этот раз грозно, а отнюдь не в шутку, и наклонился, чтобы собрать черепки. Увидев, что я хочу помочь, он сердито отмахнулся. – Уходи прочь, парень! Мне не нужна твоя помощь.

Сердце у меня упало, я отвернулся и медленно побрел обратно к хлебному фонтану. Я шаркал ногами в пыли, едва замечая восхитительный аромат. Риа, которая видела, что произошло, расстроенно покачала головой. Она не хуже меня знала, что все наши труды и усилия, предпринятые до сегодняшнего дня, будут напрасны, если мы не сумеем найти то, ради чего пришли в Слантос.

Проходя мимо двух ссорящихся мальчишек, которые были похожи на близнецов, я заметил, что стычка вот-вот перейдет в настоящую драку. Сжимая кулаки, они выкрикивали угрозы друг другу в лицо. Один попытался наступить на хлеб с синими точками, лежавший у ног другого. Второй мальчишка, раздувая ноздри, злобно взревел и бросился на противника.

Сунув посох за пояс, я шагнул вперед, стал между ними, схватил одного за ворот туники, второго за плечо и изо всех сил постарался их разнять. Оба вопили и пинались. Наконец, понимая, что у меня больше не осталось сил держать извивающихся детей, я отпустил их и быстро подхватил с земли хлеб.

Я поднял над головой буханку, которая стала бурой от пыли.

– Вы из-за этого ссоритесь?

– Это мое! – крикнул один.

– Нет, мое! – взвизгнул другой.

Оба упрямо попытались схватить хлеб, но я держал буханку высоко, и дети не могли ее достать. Не обращая внимания на их сердитые вопли и брань, я помахал хлебом, зажатым в вытянутой руке. Он был еще теплым, и от него сладко пахло патокой.

– А теперь, – строго спросил я, – хотите узнать, как вам обоим получить хлеба поровну?

Один мальчишка с недоверчивым видом наклонил голову.

– И как это?

Я в притворном испуге огляделся по сторонам.

– Я могу вам сказать, но только с условием, что вы сохраните это в тайне.

Малыши поразмыслили над моим предложением, затем одновременно закивали.

Я опустился на колени рядом с ними и шепотом принялся рассказывать. Они слушали меня внимательно, с круглыми от изумления глазами. Договорив, я протянул им пресловутый хлеб. Они уселись здесь же, в пыли, и через несколько мгновений рты их были набиты едой.

– Неплохо!

Подняв голову, я обнаружил рядом того самого толстяка – он пристально разглядывал меня.

– Расскажи мне, парень, как тебе удалось заставить их разделить хлеб?

Я поднялся с земли и вытащил из-за пояса посох.

– На самом деле, ничего сложного. Я всего лишь предложил им откусывать от буханки по очереди. – Я усмехнулся. – А еще я сказал им, что, если они не помирятся и не поделят хлеб поровну, я съем его сам.

Человек издал низкий гортанный звук, который можно было принять как за смешок, так и за стон. Затем поскреб лицо и взглянул на меня с каким-то новым выражением – возможно, с уважением. Или с тревогой. Трудно было определить. Наконец он заговорил, и слова развеяли мои сомнения.