Я задумалась.

— А Сабо? — спросила я. — Он в самом деле так богат, как думают похитители?

— Наверняка, — ответил Парри и хихикнул. — Должно быть, похитители точно знают, сколько он стоит, потому что… — Он осекся, поняв, что сказал лишнее.

— Продолжайте, — попросила я. — Все равно вы уже почти все сказали. Заканчивайте, раз начали.

— Что ж… — замялся Парри. — В первой записке похитители потребовали весьма скромную сумму. Но потом, спустя несколько дней, прислали вторую записку. Их аппетиты резко возросли. Сабо жалеет, что не заплатил сразу. Видите, боится, что чем дольше они будут держать у себя его дочку, тем больше ему придется за нее выложить. И хотя нам страшно не хватает людей, приходится следить еще и за ним. Важно убедиться, что он не заключит с похитителями сделку у нас за спиной.

— Так вы поэтому подослали его ко мне? — Меня посетила мысль, которая до сих пор показалась бы мне невероятной, но вдруг стала выглядеть весьма правдоподобно. — Слушайте! — возмущенно продолжала я. — Неужели вы решили, что он может использовать меня в роли посредницы?

— Ему так или иначе придется кем-то воспользоваться, — ответил Парри и вызывающе, и агрессивно. — Возможно, он решил, что вы лучше других подходите для такой роли.

— Так знайте, он не… Он мне ничего подобного не предлагал! — выпалила я. — А если бы и предложил, я бы отказалась!

— Если он вам предложит нечто подобное, вы немедленно сообщите обо всем мне, — заявил Парри. — Мне или моим коллегам, которые работают по делу. Сразу же, не откладывая, не пытаясь умничать и самой за кем-то следить.

— Какая милая постановка! — воскликнула я. — Больше никто никому не доверяет. Сабо не доверяет полиции и похитителям. Вы не доверяете ему. Я не верю ни вам, ни Винни, ни похитителям, ни Джереми Копперфилду, никому! А кстати, нашли вы Мерва? Есть у него мотоцикл?

— Мы нашли его. — Парри с самодовольным видом скрестил руки на груди. — На ту ночь, когда старик свалился в канал, у него алиби. Он смотрел телевизор с кучей приятелей. Футбол, международный матч. Все его друзья клянутся, что он был с ними. Они запаслись несколькими ящиками пива и не выходили из квартиры. Кстати, а почему вы мне-то не доверяете?

— Алиби?! — Я не верила собственным ушам.

— Совершенно верно. И он во всех подробностях помнит тот матч. И не только те отрывки, которые передавали в повторе на следующий день. У него четыре свидетеля, которые подтверждают, что он там был, а их слова чего-то да стоят.

— Я его видела… мы с Ганешем оба его видели… когда он пытался похитить Алби с улицы! Кроме Мерва, там был еще его приятель! — возразила я.

— Плохое освещение, ночь, усталость… Фран, вы не можете присягнуть, что там был именно Мерв.

— Как это — не могу? А как же его машина? Ведь в ту ночь у парка сгорела его «кортина», так?

— Да. Но он говорит, что ее угнали раньше подростки, любители покататься. Они и раньше крутились вокруг его машины. — Глаза у Парри сверкнули. — Говорит, что как-то вечером тихо-мирно выпивал в «Розе», когда вдруг туда влетела молодая женщина и предупредила, что у его машины крутились какие-то малолетние хулиганы, которые сбежали после того, как сработала сигнализация. Он подробно описал внешность той молодой женщины: короткая стрижка, каштановые волосы, сама маленькая, тощая, а голос громкий, как сирена! Она ошивалась снаружи и болтала с парочкой парней-азиатов, которые торговали фастфудом с лотка. Может, она вам знакома?

— Представления не имею. Хотите, чтобы я дала вам официальные показания насчет сегодняшнего нападения, или нет?

— Что ж, давайте. У меня с собой ничего нет, я ведь приехал прямо из клуба. У вас найдется лист бумаги?

Выдав ему бумагу и ручку, я снова пересказала все, что случилось. Парри записал мои слова, а я расписалась.

— Большое спасибо, мадам, — официально поблагодарил Парри.

— Не за что. Спасибо, что приехали. Теперь можете идти. Ничего со мной не случится.

— Я как раз собирался предложить, — сказал Парри, — переночевать сегодня у вас на стуле. Защитить вас, как вы и просили.

— В этом нет никакой необходимости! — сообщила ему я.

Парри сразу как-то приуныл. Даже усы у него поникли.

— Вы ведь сами просили меня приехать!

— Поправочка. Я просила передать вам, что меня пытались убить. А это не одно и то же.

— Но вы просили защиты, — не сдавался сержант, цепляясь за свои надежды.

Я грубо оборвала его:

— Мне будет вполне достаточно, если патрульная машина, которая объезжает наш квартал, пару раз заедет на нашу улицу. Или сотрудник полиции в форме один раз в день будет проверять, жива ли я.

— Как по-вашему, у нас много свободных сотрудников? — сразу ощетинился Парри. — Даже не надейтесь!

— Тогда, может, переселите меня в безопасное место, снимете номер в отеле? — предложила я.

— Да кем вы себя возомнили? — спросил он. — Главной свидетельницей по делу государственной важности? И думать забудьте.

В конце концов он проверил запоры у меня на окнах, дверной замок, цепочку и объявил, что я в безопасности.

— Фран, купите себе телефон. Свой мобильник я вам оставить не могу. Он мне самому нужен. Вот что вам необходимо, так это мобильник. Самая необходимая вещь для всех одиноких женщин!

Я обещала подумать о мобильнике. К этому времени было почти час ночи, и я наконец убедила сержанта ехать домой.

Его визит хотя бы помог мне преодолеть бессонницу от усталости. Я рухнула на диван. Забыв о своих травмах, я заснула буквально мертвым сном.

На следующее утро, как и просил Ангус, я явилась в досуговый центр пораньше. Довольно много времени у меня ушло на то, чтобы замазать порез на подбородке. Пришлось вспомнить навыки гримирования. Голову я вымыла и знала, что выгляжу нормально, а не как человек, который всего несколько часов назад бежал как угорелый, спасая свою шкурку. Несмотря ни на что, я сильно волновалась, внутренний голос, словно маленький Мефистофель, все время нашептывал: «Эй! Тебе лучше быть где угодно, только не там! Может, возьмешь да и убежишь?»

Но я не из тех, кто нарушает данное слово. Ангус рассчитывал на меня. Если я его подведу, меня замучает совесть. Кроме того, я больше никогда не смогу питаться у Джимми печеной картошкой. Правда, последнее соображение больше стимулировало отступить, чем остаться. Я велела искусителю замолчать и огляделась по сторонам.

Хорошо, что я была не одна. Со всех сторон к досуговому центру подходили люди. Под плакатом, провозглашающим «Искусство за чистый и безопасный мир», художники всех жанров подходили к дверям со своими творениями. Мимо меня с трудом протолкался какой-то мозгляк с аккуратно подстриженной бородкой. На его тощей шейке красовался затейливо повязанный красный платок. Мозгляк крепко, как партнершу в танго, прижимал к груди скульптуру из металлолома.