– Если я расскажу ему всю правду, он никогда на это не согласится, а мне сейчас важнее выполнить свою миссию, а не ранить чувства загнанного молвара.

Она тяжело вздохнула и вышла.

***

Ксандр быстрым шагом направлялся в глубину леса, надеясь найти дорогу в Арденту. Теперь он имел огромную силу, которую чувствовал каждой клеточкой тела. Он знал, что стоит только захотеть, и она вновь проснется и поможет ему уничтожить всех врагов. Ему хотелось разнести что-нибудь в клочья, снести, смести, разрушить, на миг стало страшно от этих чувств. Он почти дошел до границы леса, густого и такого яркого. Ему ни разу не доводилось видеть такую зелень. Он взглянул на солнце и решил, что пойдет прямо, на запад, так как именно в той стороне находился этот злополучный город. Аскал сейчас там, один в западне, ему нужно будет связаться с ним. Ксандр пожалел, что не взял с собой что-нибудь острое из дома Мокктон. Теперь придется снова царапать руки, а ему это совсем не хотелось. Он взглянул на запястье, которое порезал ради попытки связаться с лесным псом. К его удивлению, кожа была абсолютно гладкой, не осталось и царапины.

– Вот это да, – тихо проговорил он. Взглянув под рубашку, он обнаружил, что все тело вновь стало здоровым, не осталось даже синяков.

Он шел дальше, в голове крутились тысячи мыслей: как отыскать сестру, друзей, действительно ли жива Лорель, кто такая Мокктон и откуда она знает его и Рун. Наконец, правда ли что в Арденте существует контроль разума, как именно он работает и насколько мощный. Он считал слова Мокктон чушью, но они не давали ему покоя; в голове лишь крутились мысли: а что если это правда? Может быть, стоит вернуться и обстоятельно поговорить с этой повелительницей? Он шел, наступая на хрустящие ветки, пока не столкнулся нос к носу с хороном Арденты. Он смотрел прямо на Ксандра и долго не сходил со своего места. Медленно страж достал из кобуры лустер и прицелился в него, словно раздумывая: сразу убить или дождаться остальных. Спустя несколько мучительно долгих секунд страж опустил ружье, повернулся и пошел дальше, так ничего не сказав. Ксандр лихорадочно соображал: «Что это было?». Он не двигался, старался даже не дышать, но легкие как сумасшедшие, требовали воздуха. Вдруг слева прошел еще один страж, ему навстречу вышел другой. Ксандр видел похожую картину в первый день в Арденте. Хороны совершают повседневный обход, ничего особенного, но почему в лесу? Может быть, он просто в лесной части города? Тогда почему они его проигнорировали, ведь, вероятно, его уже объявили в розыск по всей Арденте. Сзади послышался шорох, он обернулся и увидел Мокктон. Она долго смотрела ему в глаза, потом так же молча провела перед собой рукой. Вслед за ее движением сменилась и картинка. Ксандр очутился в северном блоке Арденты, но вокруг по-прежнему не замечали их присутствия. На оживленной улице туда-сюда слонялись стражи, доктора, ученые, однако все они пробегали мимо, едва не задевая двух иноземцев, один из которых и вовсе был сбежавшим пленником.

– Как видишь, мы все еще здесь, – грустно произнесла Мокктон. – И никогда отсюда не уходили.

Глава 21

Наступила ночь, но в маленьком лесном доме по-прежнему горел яркий свет: хозяева еще не спали. В камине резво мерцал огонь, отражаясь в окне и зазывая ночных светящихся мотыльков. Напротив теплого огня расположились Мокктон и Ксандр. Они сидели на тонком вязаном коврике напротив друг друга, разговаривая вот уже несколько часов с очевидной продолжительностью на всю ночь.

– Я все еще не до конца понял эту хитрость с лесом. Как такое возможно, что никто его не видит?

– Потому что этого места нет уже очень давно.

– Как это понимать?

– Помнишь, когда ты оказался здесь, я сказала тебе, что полет в пространстве труднопереносим и порой даже не выносим?

Он кивнул.

– Ну вот, только это был полет не в пространстве, а во времени. Я не хотела тебя ошарашить вот так сразу. Этот наш лес – кусочек прошлого, то, что было на этом месте тысячи лет назад.

– Тогда как тут могли оказаться стражи? Это ведь прошлое.

– Мои возможности не настолько велики, чтобы охватить большую территорию, поэтому лес имеет границы. Если бы ты прошел дальше, то увидел бы пропасть, бездонную яму. Покинуть мою обитель можно только с моей помощью; попав в пропасть, ты уже оттуда не выберешься и будешь падать до тех пор, пока не умрешь от жажды.

Я создаю небольшое пространство, которое необходимо для нормальной жизни и помещаю его во временной отрезок. Иногда посторонние проходят очень близко, поэтому становятся заметными, но они не видят нас и не причинят вреда.

– И так ты следишь за ними? Но почему бы не установить свое невидимое поле в президентском доме?

– Я не создаю невидимое поле, я перемещаю пространство во времени, не сдвигая его с места, и тогда меня не будет видно. Поэтому чтобы стать невидимкой в президентском доме, надо сначала туда попасть, а это совершенно невозможно.

– А зачем вообще переносить с собой часть пространства? Можно же отправить в прошлое только себя.

– Я как-то пыталась, – она помрачнела, – и едва не задохнулась. Перемещаясь во времени без части настоящего пространства, долго в прошлом не проживешь. У тебя будет всего несколько часов, а затем ты начнешь умирать от нехватки воздуха, но осознаешь это, только когда силы будут на исходе, и вернуться обратно будет уже невозможно. Или же ты и вовсе не поймешь, что задыхаешься, тебя будет клонить в сон сильнее и сильнее.

Мокктон замолчала.

– Такое случалось и с тобой?

– Да, я едва не погибла, но к счастью, все обошлось.

Ксандр задумчиво потер напряженный лоб.

– И давно ты можешь так делать?

– Сколько себя помню, – Мокктон улыбнулась, – до того, как появился контроль разума, этот ненавистный сладкий сон, молваров не трогали, мы могли выходить за забор, в леса. Сколько себя помню, здесь никогда не было войны или геноцида. Нет, в Арденте жизнь не была сладкой, но она и не была невыносимой. Мы жили достаточно мирно. Что с тобой? – не выдержала Мокктон, когда Ксандр снова схватился за голову. Он держал лицо в ладонях, изредка поднимая глаза на свою собеседницу.

– У вас не было войны? И Барта никогда не нападала на ваш город?

– Какая еще Барта? Впервые слышу.

– Та, что истребляла наш народ вот уже десятки