– Кстати, благородный Тассилон! – крикнул уже не Вайк, а крепыш в начищенной кольчуге. – Этот рыцарь – из Святославии! Он сам признался! Значит, он наш враг, и это меняет дело!

Богдан невесело усмехнулся и машинально прикинул, как смотрелась бы на крепыше, скажем, гестаповская форма или обмундирование энкавэдэшника.

Как ни странно, Тассилон прореагировал сдержаннее, чем можно было ожидать – он явно задумался.

– Да, это меняет дело, – молвил он после некоторой, достаточно продолжительной паузы. – Я вынужден задержать вас, благородный рыцарь, и доставить ко двору.

– Но, благородный рыцарь! – воскликнул Богдан. – Я уже объяснял этим рыцарям, пристававшим ко мне, что моё княжество не воюет с его величеством, вашим королём!

– Не воюет, – согласился начальник отряда, – но вы союзники Алемании! Поэтому я задерживаю вас, чтобы провести дознание, после чего сделать заключение относительно вашей полезности или вредоносности для нашего королевства.

Последние слова Тассилон произнёс как-то слишком уж для задиристой компании, а не для путника, и Богдан почувствовал, что вязнет в ситуации окончательно.

– Вы меня арестовываете? – спросил он, перехватывая поудобнее рукоять лучемёта под полой плаща.

– Отнюдь, благородный рыцарь! – Тассилон по-прежнему спокойно смотрел на Богдана, не делая никаких резких движений, и вдруг улыбнулся вполне по-доброму. – Я, можно сказать, приглашаю вас для беседы. Беседы по душам.

Последнюю фразу он произнёс, сильно понизив голов, так что вряд ли эти слова слышали не то что стоявшие поодаль рыцари, но даже и члены отряда самого Тассилона. Этот факт не ускользнул от внимания Богдана, но необходимо было решить, как же вести себя.

Отправиться под конвоем куда-то к «его величеству» означало, что он отдаётся в руки тех, кто его задерживал или приглашал для беседы «по душам» – похоже, невелика разница. Но даже сейчас Богдан не мог заставить себя применить оружие и прорываться по сожжённым трупам в общем-то ни в чём не повинных людей. Убить одного-двух ради собственной свободы оказалось куда легче, чем десятки.

Длинноволосый Вайк, буравящий глазами Богдана, громко сообщил:

– Учтите, благородный Тассилон, что у этого странника каким-то образом оказался щит с гербом рыцаря Баффомета Шарлемане…

Тассилон приподнял бровь:

– Так-так… Шарлемане? Хм, я слышал про этот род, но лично не знаком ни с кем из него.

– Всё не совсем так, благородный рыцарь, – возразил Богдан. – Как я уже объяснил этим господам, мы с рыцарем Бафометом Шарлемане просто поменялись доспехами в знак братства. Я совсем из другой страны.

– Из Святославии, – скорее утвердительно, чем вопросительно, заметил начальник отряда. – И как же ваше имя?

Богдан назвался своим настоящим именем. Тассилон снова приподнял бровь.

– Рыцарь Богдан? Ладно, думаю, благородный рыцарь проявит благоразумие и последует за нами по доброй воле. Уверяю, – он снова многозначительно посмотрел на Богдана, – что опасаться каких-то козней с моей стороны ему не следует, слово рыцаря!

– И на какой срок вы намерены задержать меня, благородный рыцарь Тассилон? – поинтересовался Богдан.

Тассилон подъехал почти вплотную, и землянин напрягся, готовый использовать лучемёт, однако рыцарь держался мирно.

– Милорд, – сказал он очень тихо, – если вы действительно из Святославии, то к вам есть особый разговор. Поверьте, это интересно не только мне, но и его величеству. Надеюсь, это будет интересно и вашему князю.

Как это ни было странно, что-то в тоне Тассилона если не внушало полного доверия, то успокаивало. Богдан внимательно посмотрел на начальника отряда. «Нет, – подумал он, – тут всё не так просто. Если бы меня желали задержать, эти ребята действовали бы совершенно иначе, нет сомнений. Что-то им надо от рыцаря из Святославии – видимо, что-то из области политики! Рискнём поблефовать – всё лучше, чем затевать побоище, его-то я успею устроить, ведь если не отберут лучемёт, то какая разница, где начинать? На лошади я от них не оторвусь – не тот я ездок. А поехав к королю, я, возможно, смогу как-то использовать интерес к персоне из Святославии и позже уеду спокойно. Лишь бы не забрали лучемёт…»

– Мне сдать оружие? – поинтересовался Богдан.

Тассилон сделал успокаивающий жест рукой, продолжая говорить не громко:

– Право, не стоит так обременять себя. Вы не пленник, уверяю вас. Я не стану оскорблять вас, забирая меч, но будет лучше, если вы отдадите копьё. Вторую лошадь возьмут мои солдаты. Так, уверяю, будет удобнее всем.

– Вы хотите сказать – и надёжнее? – улыбнулся Богдан, стараясь, чтобы на лице сохранялось дружелюбное, а не ироничное выражение.

– Разумеется, – поклонился Тассилон.

– В таком случае, я к вашим услугам, – Богдан, сохраняя некую «манерность», поклонился и тронул поводья своего коня.

Удивительным образом он чувствовал собственную беспомощность, но одновременно и азарт игрока, словно садящегося за партию в покер. Конечно, ставкой здесь являлась его жизнь, но, в конце концов, он сам выбрал эту игру, решив когда-то не возвращаться на Землю.

Поле, где происходил турнир, осталось справа. Спускался вечер, и поединки там были закончены, но Тассилон в сопровождении своих людей доставил Богдана к замку, возвышавшемуся на холме, чуть раньше, чем первые группы с турнира приблизились к воротам. С этой стороны почти не было других построек, но ниже и дальше по холму просматривались соломенные и черепичные крыши большого посада, скорее даже городка, живущего под сенью замка. Немногочисленные зеваки из простолюдинов, встречавшиеся по пути, глазели на кавалькаду, но никто, естественно, не осмеливался заговорить.

Пока проезжали этот сравнительно короткий отрезок пути, непривычный к седлу зад Богдана начал настолько настойчиво заявлять о себе, что Богдан понял: стать кавалеристом ему будет непросто. «Да, – с сожалением подумал он, – переоценил я свои возможности. Даже не будь этого инцидента, надолго меня не хватило бы, а уж если бы скакать галопом пришлось!..»

Он несколько раз потихоньку ерзал, чуть привставая на стременах, что не укрылось от внимательного глаза сопровождающего. Тассилон подъехал почти вплотную.

– Вы испытываете неудобство от сидения в седле, благородный рыцарь Богдан? – так же негромко поинтересовался начальник стражи короля Астерийского.

«Ведь поймут, что никакой я не рыцарь!» – с досадой подумал Богдан.

– Скажу вам по секрету, да, благородный рыцарь Тассилон, – так же тихо ответил он. – Увы, когда-то на турнире я был выбит из седла и неудачно упал. Был перелом крестца, и теперь после долгих поездок я не всегда хорошо себя чувствую.

Тассилон кивнул без тени улыбки:

– Сочувствую, благородный рыцарь! Но скоро вы будете иметь возможность отдохнуть в замке.