Да. Крепко скрутила ее эта семейка. У Виктора Евгеньевича – режим, у Елены Альбертовны – режим, У Кирилла – командировки вечные. А что было у Валечки? Только вся эта круговерть среди рецептов, судна и глажки рубашек Кирилла. Да, она не жила, а вертелась между всем этим, полностью забыв о себе, своих мечтах, своих друзьях. О Гальке вот забыла. Напрочь.

Галька. Как же хочется поговорить с ней! Это, пожалуй, единственная родственная душа, которой можно довериться. Как жаль, что рядом нет Яшки…

В мыслях Валечка дошла до метро. В мыслях пересела на Правобережную линию. Как же это она ввязалась в этот чертов марафон, желая завоевать только один приз, преследуя одну единственную цель – признание Кирилла! Эта цель постоянно мелькала у нее перед глазами, как привязанное на веревочке лакомство перед носом дрессируемого зверька. Цель эта манила и звала за собой, отвлекая от собственной жизни, стирая из памяти старые планы и амбиции, лица и имена дорогих сердцу людей. Цели больше нет. Куда ей теперь бежать?

*****

Прошла ровно неделя, как Галина вернулась домой. Валечка, конечно же, ничего не знала о ее беременности. В дверях Валентину встретил Борис. Он, по сути своей грубоватый и неотесанный мужлан, изменился за это время до неузнаваемости. Похудел, посерьезнел и стал каким-то более утонченным, что ли… От Бориса Валечка узнала о том, что в их жизни появилась маленькая Машенька – чета Синицыных стала настоящей семьей. И Борис вел себя как настоящий глава семьи, заботящийся об ее интересах. Прежде чем пустить Валечку к жене, Борис потребовал от нее снять уличную обувь и вымыть руки. После этой процедуры «очищения» и коротких переговоров с Галькой, Валечка была допущена к матери и дитя. Галька лежала на диване в гостиной, уставленной цветами, и, облокотившись на специальную подушку для кормления, наполненную какими-то особыми гранулами, кормила девочку. Новорожденная представляла собой нечто сморщенное и сплющенное, но невероятно трогательное… «Нечто» это присосалось к протягиваемой Галькой бутылочке и удовлетворенно чмокало. И Галька была какая-то совсем другая. Иконоподобная, что ли… Все увиденное можно было описать двумя словами – «счастье материнства».

Материнство было сведено для Валечки к той абстрактной картинке, изображавшей объект, напоминавший земляной орех, которую выдали ей тогда в женской консультации… Только сейчас ей стало понятно, как бы хотелось ей ходить с большим животом, как хотелось бы прижать к себе теплый комочек с мутными глазами и поцеловать редкий пух на его голове… Однако, иметь детей ей было уже не суждено… Врачи говорили что-то о травматизации органов репродуктивной системы, посылали на консультации к ведущим специалистам, но все было тщетно.

Галька привстала с дивана и потянулась корпусом к Валечке, желая по-дружески чмокнуть ее в щеку. Валентина испуганно отпрянула назад.

– Я немного простужена, боюсь заразить, – выпалила она, нервно убирая пряди волос со лба.

Валечка чувствовала себя крайне неловко. Ей хотелось уйти. Как можно скорее. За эти дни она многое прочла о путях заражения ее болезнью. Бытовой путь был не исключен. Валечка старалась постоянно выдерживать дистанцию к членам новоиспеченной семьи.

Галька с Борисом наперебой рассказывали о событиях последних месяцев. Вызванные в памяти воспоминания заставили Гальку всплакнуть.

– Ну, будет тебе, дорогуша, – сказал Борис, положив руку на ее плечо, – все хорошо, что хорошо кончается!

Борис ненадолго вышел на кухню и вернулся с бутылкой шампанского в руках.

– Ну что, девчонки, отметим прибавление в семействе?

– Мне нельзя! – вскрикнула Валечка.

– Беременна, что ли? – с любопытством спросила Галька.

– Нет, – смущенно промямлила Валентина.

– Ну, не хочешь, не говори, мы чужие тайны уважаем, а «по чуть-чуть» оно всегда можно…

– Да у меня тайн нет никаких. Чувствую себя просто плохо. «Колдрекс» вот принимала. Боюсь, не потяну сегодня алкоголь.

– А мы тебе немножечко нальем. Чисто символиц-цки, – сказал Борис, откупоривая бутылку.

Прозрачная жидкость была разлита по фужерам. Сморщенный комочек перекочевал с Галькиных колен на плечо тети Оли, покрытое махровым полотенцем – нужно было дать девочке возможность переварить еду. Тетя Оля заходила с ней по комнате, легко постукивая по крохотной детской спинке ладонью. Ей тоже было предложено выпить, но та отказалась:

– Шипучку не люблю, – сказала она, поморщившись, – я лучше водочки выпью. Потом. Попожжа… За ужином…

Галька же с наслаждением пригубила бокал и произнесла:

– Когда у меня на нервной почве пропало молоко, я была в отчаянии. А потом подумала и поняла, что все в жизни имеет не только свои недостатки, но и преимущества. Когда кормишь из бутылочки, можно ни в чем себе не отказывать. – Сказав это, Галька сделала еще глоток и добавила: – Да и дитя более манипулябельно – всегда знаешь, сколько ребенок съел, можно планировать время, как хочешь. Дети лучше спят, день проходит более размеренно. Режим – отличная вещь.

Валечка не знала, как вести себя в этой новой ситуации. Она никак не рассчитывала найти Гальку в такой непривычной ипостаси. Да и ее диагноз не давал ей покоя. Она чувствовала себя… грязной, что ли… Выпив шампанское, Валечка, как бы случайно, разбила бокал. Извинившись за свою неловкость, собственноручно собрала осколки, аккуратно сложила их в салфетку, вышла с ними в коридор и отправила их… к себе в сумочку.

Выпив с подружками, Борис вышел из комнаты. Тетя Оля направилась с девочкой в детскую. Галина внимательно посмотрела на Валечку и серьезным голосом спросила:

– Вальк, что с тобой? Ты… странная какая-то…

– У меня все плохо, Галька… Я не могу рассказать тебе всего сейчас… Прости, что я так долго не давала о себе знать. И извини, что я так внезапно к вам завалила. И без подарков…

– Да ладно… «лучший мой подарочек – это ты», – весело процитировала детскую песенку Галька…

– Нет, правда, я звонила. Тебе звонила, Аллочке. А вы – как сквозь землю провалились…

– Аллочке? – оживилась Галька, внезапно расхохотавшись.

– Ну да… А почему ты смеешься?

– Да видела я твою малохольную…

– Где?

– В аэропорту. Короче, не успели мы приехать, как Борькин брат с температурой слег. А ему делегацию встречать. А жена его тоже прибавления в семействе ждет. Дома лежит с давлением. Борьке переговоры проводить. А встретить народ некому. Ну вот, я оставила тете Оле смесей и давай в аэропорт. Стою, значит, с табличкой, гостей высматриваю и вдруг гляжу, к павильону отправления ковыляет красавица наша… Ты б ее видела! Зенки красные, как у кролика. Зареванная вся. Фингал под глазом. На ногу хромает.

– А что случилось?

– Да хрен ее знает. Я не подходила к ней… Говорят, в «кутузку» ее замели. За хулиганство. На пятнадцать суток.

– Аллочку?!!!