Закончив паять, он поднял ножовку, которую нашел в коридоре, неподалеку от ниши с пленниками, и отрезал от мотка медного провода два куска длиной в четыре фута каждый. Вооружившись затем молотком, старик расплющил концы проводов так, чтобы они подошли для выходных клемм генератора.

За ящиком с инструментами Руфус обнаружил самодельную шапочку – вклад Максин в их проект. Она взяла бейсболку с надписью «Норт Кэролайна тар хилс»[8], тонкий кожаный ремешок и сшила обе части так, чтобы пряжку можно было затягивать под подбородком приговоренного к смерти.

Максин заранее просверлила отверстие в квадратной медной пластине и вставила шуруп. Потом приклеила к пластине кусочек губки такой же, в один квадратный дюйм, площади, сняла пуговичку с макушки бейсболки и пропустила в дырку электрод, чтобы тот прилегал к голове осужденного.

Взяв четырехфутовый кусок медного провода, Руфус тоже расплющил конец его молотком. Потом просверлил в расплющенном конце дырку, взял провод и шапку и сел на стул. Пропустив медный провод сверху, подвел его к электроду и закрепил болтом.

Теперь у него был свой собственный персональный электрический стул, и, хотя некоторые сомнения относительно смертоносных возможностей изобретения еще оставались, пробное испытание определенно представляло немалый интерес.

Он поднялся.

Раненый бок опять заболел.

Руфус поднялся наверх – сказать Максин, что все готово, и узнать, вернулся ли домой Лютер.

* * *

Чарли Тейтум быстро трезвел. Положив незнакомку на мягкую кожаную софу, на которой сам проворочался два последних часа, он вышел в полутемный коридор и позвал жену:

– Маргарет! Иди сюда!

Женщина оставалась без сознания.

Чарли опустился на колени перед софой и поправил на ней атласную сорочку, прикрыв грудь. Потом подтянул подол – посмотреть, откуда идет кровь.

Рана находилась над тазовой костью – маленький, раскрытый в изумлении черный рот, уголок которого сочился кровью, стекавшей по ноге на кожаную софу.

– Что ты там кричишь, малыш?

Из коридора появилась Маргарет – во фланелевом халате, с растрепанными рыжими волосами и заспанной правой стороной лица.

– Ты что, пьян? – спросила она, указывая на пустой стакан и полупустую бутылку джина «Танкерей», стоявшую на деревянном кофейном столике между софой и телевизором.

– Надень очки, Мэг, – только и ответил Чарли.

Из накладного кармана халата Маргарет достала очки с толстыми стеклами, водрузила их на переносицу и ахнула:

– Бог ты мой! Да что ж такое с ней случилось?

– Вот ты мне и скажи. Пришла. Постучала в дверь. Я открыл. Сказала «помогите мне» и лишилась чувств. Упала мне на руки.

Маргарет шагнула по ковру к софе и включила захватанную пальцами стеклянную лампу на столе.

– Это кровь?

– Да. Вот здесь у нее глубокая рана. Руки и ноги в ссадинах и порезах.

– Позвоню в «девять-один-один». Или просто отвезем в медицинский центр? Я поведу.

Чарли наклонился к лежащей на софе женщине и приложил ухо к ее сердцу, потом к губам.

– Дышит. Давай просто скажем, чтобы прислали «Скорую».

Пока Маргарет, выйдя в кухню, набирала 911, Чарли придвинулся к незнакомке и заговорил негромким, успокаивающим голосом:

– Вы в безопасности. Вам ничто не угрожает. «Скорая» уже едет, они позаботятся о вас. – Он потрогал ее горячий лоб, взял распухшую руку. – Держитесь, ладно? Теперь все будет хорошо. Вы попали, куда нужно.

Маргарет пришла из кухни и присела на край софы.

– «Скорая» уже в пути. Я рассказала, что на нее, возможно, напали, и они высылают также полицейскую машину. Как думаешь, что с ней случилось?

Чарли покачал головой. Секунду-другую он смотрел в телевизор, потом взял пульт и выключил его.

Женщина пошевелилась.

Открыла глаза.

Зрачки ее расширились от страха.

– Помните меня? – спросил Чарли.

Кивок.

– Вы в безопасности. «Скорая» уже едет.

В дверь постучали.

– Как быстро. – Маргарет поднялась с софы.

– Посмотри, они ли это, – прошептал Чарли. – Уж больно быстро.

– Странно, что ни сирену не включили, ни «мигалку», – сказала Маргарет, подходя к двери.

Когда Маргарет открыла дверь, Чарли еще смотрел в остекленелые глаза незнакомки.

– Мы навестим вас завтра в больнице. Может быть, принесем что-нибудь…

Маргарет издала странный, булькающий звук.

Чарли обернулся и посмотрел на жену.

Она тоже медленно повернулась и посмотрела на него.

С бледным, как песок, лицом, потрясенная, женщина стояла в дверном проеме, и из длинного, темного разреза под ее подбородком обильно вытекала кровь.

– Мэг! – пронзительно вскрикнул Чарли и, вскочив, неуклюже перепрыгнул через кофейный столик. Его жена упала на колени, а потом свалилась лицом вниз на ковер.

Высокий мужчина с длинными черными волосами шагнул в полумрак гостиной. Издалека донесся вой сирены.

Чарли бросился на незнакомца, который просто выставил длинный охотничий нож с костяной рукоятью, дав старому моряку возможность самому нанизать себя на лезвие. Клинок из углеродистой стали повернулся, беззвучно разрезая внутренности, и Чарли отшатнулся и упал, умирая, на уже мертвую жену.

Лютер вытер лезвие большим и указательным пальцами, стряхнул кровь на стены и повернулся к кожаной софе.

Бет исчезла, а вой сирен приближался.

В плетеной корзине для белья пахло тухлой рыбой и плесенью. Бет с головой зарылась в грязные тряпки, мокрые джинсы и пропахшее бензином одеяло.

Старик уже не подавал признаков жизни, и, кроме далекого завывания сирен, она слышала только, как открываются и закрываются двери.

Накрыв корзину крышкой, Бет видела лишь то, что позволяла увидеть щель между прутьями. То есть почти ничего. Синий ночник у двери лишь слегка рассеивал темноту.

Шаги остановились за дверью.

Ручка повернулась.

Сирены звучали уже совсем близко.

Проживи еще минуту, и ты будешь жить. Ты снова увидишь детей. Ему придется уйти, когда появится полиция.

Дверь спальни распахнулась.

– Элизабет.

Холодный, бесстрастный голос.