– Этот остров называется Сокрушенная отмель, – сказал он наконец. – Это ММП – Морской Метеорологический Пост. Я слежу за маяком и записываю погоду и графики приливов и отливов в этой зоне.

Фроглик сходил в угол комнаты, служивший кухней, и приготовил кофе и бутерброды с консервированным мясом. Трое выживших жадно набросились на еду. Роуленд рассказал хозяину об их путешествии, о тумане, о странном подъеме и падении судна, о спасении на плоту.

Фроглик слушал с огромным интересом.

– Очень странно, – произнес он, когда Роуленд закончил. А потом рассказал, что накануне вечером он тоже наблюдал кое-что необычное. Он гулял по берегу с Робби около семи вечера, как раз перед заходом солнца. И где-то в морской дали вдруг услышал громкий рокот, какого раньше никогда не слыхал. Робби страшно испугался. Через несколько минут Фроглик увидел, что к берегу идет необыкновенно большая волна. На всякий случай он поднялся на высокие дюны. Волна пришла и ушла, море успокоилось. Он снова отправился на берег и увидел, что песок по всей длине выкрашен в желтоватый цвет, и на него выброшены тысячи рыб, умирающих или уже мертвых. И запах был тоже необычный – резкая вонь. – Следующий прилив смыл почти все следы, – сказал Фроглик. – Но запах перепутать было невозможно ни с чем – это сера. Думаю, ваш корабль попал прямо на подводный вулкан в момент извержения. Вы испытали на себе очень редкое явление в анналах метеорологии. Да, вам очень повезло. – Он сказал это с явной завистью.

Роуленду стало интересно, что же это за человек.

– Сколько вы здесь работаете? – спросил он.

– Семь лет, – сказал Фроглик. – Корабль привозит все необходимое четыре раза в год.

Роуленд осмотрелся. В домишке не было никаких предметов роскоши; и они уже выяснили, что удобствами служат соседние дюны.

– Вы ученый-отшельник, – сказал он. Похоже, Фроглик был польщен.

– Я здесь очень счастлив, – сказал он. – Но не беспокойтесь, вам не придется ждать здесь долго. Ведь корабль снабжения должен прибыть уже завтра. Он отвезет вас в Галифакс.

Когда стемнело, Фроглик зажег керосиновую лампу, висевшую на потолке, и снова продезинфицировал раны. Уилл сказал, что он чувствует себя намного лучше, и уступил койку Еве. Ее царапины воспалились, и она морщилась, когда Фроглик осторожно промывал их.

После этого Фроглик отправился проверить маяк. Вернувшись, он добавил в печку дров, а потом вынул бутылку бренди из шкафа в углу и налил понемногу каждому в жестяные кружки. Сел у стены, рядом с Роулендом и Уиллом, и рассказал им о своих метеорологических обязанностях на острове: главная – ежегодный отчет о погодных аномалиях и других природных феноменах, заслуживающих особого внимания.

– Это извержение вызовет огромный интерес в Центре Управления, – сказал он.

Ночной ветер мрачно завывал за окнами. Робби сидел у ног хозяина и время от времени скулил в ответ, потому что порой звук этот был настолько выразительным и осмысленным, что казалось – вот-вот удастся разобрать слова. «Будто печальный зов моряков, погибших в этих морях», – подумал Роуленд.

Если не считать Фроглика, компания была необщительной. Может, виной тому было бренди, но Роуленд внезапно оцепенел от усталости и почти не слушал. Уилл откинул голову назад и дремал, прислонившись к стене. Ева немного полежала, глядя в потолок, а потом закрыла глаза и вскоре заснула. Около девяти вечера Фроглик достал одеяла и погасил лампу.

На следующее утро Роуленд проснулся и вышел на прогулку. Небо покрывали тучи и дул очень сильный ветер. От грохота волн земля у него под ногами дрожала так, что казалось, остров не сильно отличается от корабля. Когда Роуленд вернулся в хижину, Фроглик уже промыл раны Евы и Уилла и приготовил кофе и бутерброды.

– Корабль будет здесь около полудня.

Ева лежала в кровати и тихо разговаривала с Уиллом. Через несколько минут она со слезами на глазах подошла к Роуленду.

– Я хочу поговорить с тобой, – сказала она. – На улице.

Роуленд вышел вместе с ней из домика. Она плотно закрыла за ними дверь и заговорила. Роуленд не мог не заметить, как она красива в утреннем свете, хотя на глазах у нее были слезы, а губы дрожали.

– Ты поплывешь на этом корабле? – спросила она.

– Конечно, – ответил он. – Мы ведь не хотим застрять здесь еще на три месяца, правда?

Она взяла его за руку и очень пристально посмотрела ему в глаза.

– Ты мне нравишься, Роуленд, – сказала она. – Ты знаешь об этом?

Он не совсем понял, к чему она клонит.

– Ты мне тоже нравишься, Ева, – ответил он.

– Тогда почему бы тебе не остаться здесь? – спросила она с отчаянием в голосе.

– Остаться здесь? – повторил он. – Почему надо здесь оставаться?

– Я не сяду на этот корабль, – сказала она. – И ни на какой другой тоже. Я поклялась, что если доберусь до твердой земли, никогда ее не покину.

– Тогда почему ты не попросишь остаться Уилла? – спросил Роуленд. – Ты же знаешь, что тебе по-настоящему нравится он, а не я.

– Я уже просила его, – сказала она. – Он не хочет. Говорит, что это место слишком напоминает ему о родине, и он здесь не будет счастлив.

Роуленд был тронут; его даже не очень озадачило ее признание, что он для нее – избранник номер два.

– Тогда почему тебе не поехать с ним? – спросил он. – Куда бы Уилл ни поехал, вы будете счастливы вдвоем.

Ева покачала головой.

– Никогда! – ответила она. – Я не выдержу еще одного плавания.

– Даже ради любви? – спросил Роуленд.

– Даже ради любви, – ответила Ева. Она глубоко вздохнула и пошла обратно в дом; Роуленд последовал за ней.

Робби кинулся здороваться с Евой и восторженно завилял хвостом. Уилл наблюдал с койки, как она подошла к Герберту Фроглику, который сидел на корточках на полу и пил кофе из помятой жестяной кружки.

– Фроглик, – начала она.

– Да? – ответил он. Фроглик очень смущался, когда Ева с ним заговаривала.

– Я остаюсь здесь, – сказала она напряженно, словно ожидала, что он будет спорить. – Ты понимаешь, что я имею в виду? Я не поплыву на этом корабле.

Фроглик ничего не сказал, поэтому Ева продолжила.

– Я остаюсь здесь, – сказала она. – Я могу наводить порядок. Я умею готовить. На этом острове наверняка полно животных – птиц, грызунов и еще кого-нибудь. Я хочу и о них тоже все узнать.

Фроглик опять ничего не сказал, и тогда она поменяла тактику.

– Ты не против, если я останусь? – Ева спросила это иначе – мягко упрашивая; так она говорила бы с робким упирающимся животным.

– Нет, – ответил он, на этот раз спокойно. – Я совсем не против.