– С Еленой?

– Да, августа сейчас только она, царской невестке Феофано это звание пока не даровано. Должно быть, Елене еще в молодости надоело быть одной из трех-четырех август, потому что в те годы царские венцы носили жены ее отца и братьев одновременно с ней. Так вот, царица Елена – весьма умная и решительная женщина. Причем она всегда стояла на стороне своего мужа против собственного отца и братьев, которые пытались отнять у него власть. Думаю, тебе не помешало бы приобрести ее благосклонность. Вы – женщины, и в своих державах занимаете одинаковое верховное положение, хотя…

– Сами эти державы – не одно и то же, ты хотел сказать?

Савва развел руками: сама понимаешь.

– Но как мне добиться нового приема у нее?

– Есть много способов намекнуть на желаемое, ничего не говоря прямо, и здесь предпочитают такие. К примеру, передай ей просьбу помочь советом в каких-нибудь женских делах… не знаю… спроси, как ей удается сохранять такую свежесть и красоту при таких взрослых детях… Если она пожелает тебя понять, то пришлет приглашение или доверенного человека. И знаешь, что я думаю? Василевс и его приближенные сами будут рады способствовать вашей встрече с августой, надеясь, что ее женская мягкость и мудрость поможет вам найти согласие.

– И как мне передать ей мою просьбу?

Вместо ответа Савва поклонился, выражая готовность служить. Как глава охраны дворца, он пусть и не имел доступа во внутренние покои василиссы, но все же мог выйти на ее ближайшее окружение.

– Я не останусь неблагодарной, – сдержанно заметила Эльга.

Со стороны могло показаться, будто она не слишком-то ценит эту услугу, но это был бы неверный вывод. Напротив, у нее даже сердце замерло при мысли, что этот человек может и, кажется, хочет быть ей полезным в таких делах, где не поможет больше никто.

– Молись за меня – этого будет достаточно, – улыбнулся Савва, и по глазам его Эльга не смогла понять: шутит ли он или и впрямь готов принять такую плату.

– Тогда передай августе, что прошу позволения с моими женщинами осмотреть царские мастерские, где делают паволоки. А если придется подкрепить просьбу дарами, то сейчас тебе передадут кое-что от меня.

«Кое-что» оказалось полусорочком щипаного бобра – прекрасного меха, мягкого, красивого и теплого, носить который в Северных Странах себе позволяют только самые знатные люди. Савва с поклоном принял дар. Эльга подумала: все равно, возьмет он бобров себе или отдаст скопцам, сторожащим опочивальню Елены. Эти легкие меха всяко сделают ее просьбу куда весомее.

* * *

Ответ на ее просьбу пришел самый благоприятный: Елена августа приглашает архонтиссу Эльгу посетить палатион Зевксиппа, где располагаются гинекеи – те ткацкие мастерские, в которых производят самые лучшие шелковые ткани. Этериарх Савва оказался прав… Однако приглашение снова касалось только женщин; когда Мистина помогал Эльге сесть в носилки, вид у него был недовольный. Этериарху, прибывшему сопровождать архонтиссу росов, он кивнул с улыбкой, но Эльга, двадцать лет его знавшая, видела, что улыбка эта принужденная и ложная. Служанки ей передавали разговоры в дружине: де царев воевода что-то к нам зачастил и трется больше возле княгини, будто надеется наших девок к себе в дружину переманить. Насчет источника этих мнений Эльга не сомневалась и внушала Мистине:

– Савва необходим нам как ключ, чтобы отпереть хотя бы калитку в этой каменной стене, коли уж нас не впускают через Золотые ворота.

– Мне бы больше понравилось, если бы он был как Артемий или Иосиф Вринга – не носил бы бороды и не глядел на женщин, – с досадой отвечал Мистина.

Сегодня лодьи русской архонтиссы вошли в Суд и пристали с северной стороны константинопольского мыса, в порту под названием Неорий. Здесь Эльге вновь подали носилки, присланные из дворца, а ее знатным спутницам – лошадей. Позади шли два десятка служанок. Эльга прихватила всех: и родовитым, и простым до смерти хотелось увидеть, как делают паволоки, уже несколько поколений составлявшие предмет восторгов их бабок и прабабок.

Последнюю часть пути они проделали по Месе – Большой дороге, главной улице Нового Рима, ведущей прямо к сверкающим воротам Священного дворца. Здесь нашлось что посмотреть: снизу тянулись ряды колонн, на которые сверху опирался второй ярус домов, а под округлыми резными сводами располагались и лавки, и мастерские, и невесть что еще. Стоял шум, разноголосый крик, тянуло съестными запахами; какие-то красотки выглядывали из-за занавесок и игриво подмигивали вестиаритам. Народу крутилось столько, что приходилось очищать путь для носилок. А со вторых ярусов жители во множестве смотрели на шествие: махали руками, кричали, иногда даже бросали цветы.

Но вот вышли на площадь Августеон, и стало гораздо тише: сюда простой народ пускали только по большим праздникам и в дни богослужений в Святой Софии. Ее каменная громада высилась с одной стороны, с другой находились северные ворота Мега Палатиона, окованные узорными листами начищенной меди. Перед воротами вдоль всей площади расположились шатры торговцев благовониями: их сюда поместил особый указ василевса, желавшего, чтобы сладкий дух этого ценного товара не пропадал зря, а услаждал обитателей дворца. Ряды прилавков выстроились от Милия – столпа, отмечающего начало всех дорог Романии, – до самых ступеней. Из кадок продавали перец, нард, алоэ, корицу, амбру, мускус, смирну, ливан, смолу бальзамон, душистую свеклу, лазурь… Ни происхождения, ни применения этих веществ княгини не знали, однако жадно втягивали носами непривычные запахи, сладкие и пряные, дарившие возбуждение и ощущение своей избранности и благополучия. Запахи Золотого царства…

Вошли под огромную арку зеленого мрамора, со статуями по сторонам. Далее раскинулся полукруглый двор, окруженный узорной бронзовой решеткой. Впереди высилась крыша здания – она сияла золотом, будто там живет солнце, и подумалось, что там внутри должно быть очень жарко.

На входе Эльгу встретило, однако, не солнце, а уже знакомый папий-ключарь.

– Твою светлость ожидает высокая честь, – с поклоном доложил он. – Показать вам гинекеи пожелали августейшие дочери василевса Константина – Анна и Зоя.

Эльга с трудом сдержала удивление. Дочери василевса? После разговора с Саввой она рассчитывала на нечто другое и теперь не знала: вышло лучше или хуже? К ней выслали тех, кто все равно ничего не решает, или…

Она оглянулась на Савву, и он быстро ей подмигнул, будто поздравлял с успехом. Неужели василевсы надумали благосклоннее отнестись к ее пожеланиям? От вспышки безумной надежды на успех Эльгу бросило в жар, но она постаралась сохранить невозмутимый вид. Она плохо помнила лица пяти девушек, которых видела в китоне Елены, да и никак не ожидала, что после того разговора ей позволят увидеть их вновь.

Савва и его люди остались в помещении, где отдыхали несущие службу «львы», и дальше Эльгу со свитой повели помощники папия. К этому времени княгини уже попривыкли и смело шагали по выложенным из многокрасочных камешков цветам и узорам.